Леонид Токарский - Мой ледокол, или наука выживать

Тем не менее, складывалось впечатление, что Фридман не оставлял попыток заставить меня работать на него. Я ему зачем-то был нужен. Мы встречались несколько раз случайно на работе. Разговаривали вежливо, но напряжённо. Однажды мой начальник попросил сделать ещё одну попытку наладить нормальные деловые отношения с Фридманом. Я согласился. Начальник предложил встретиться за пределами работы, в ресторане. Мы встретились. Шла нормальная беседа. Мы ещё раз обменялись точками зрения на видение бизнеса. Я объяснил, что готов работать с ним и использовать его, как советника, но только при условии, что не я на него буду работать, а он будет работать на Концерн и делом докажет свою полезность. Разговор продолжался ещё некоторое время и проходил в духе довольно нормального делового обмена мнениями. Вдруг, совершенно неожиданно, без объяснения и предисловия, Фридман предложил дать мне «взаймы» 250 000 долларов. Я даже не понял сначала толком о чём он говорит и ответил, что мне не надо. На этом разговор закончился.

По возвращении на работу, зашёл к моему начальнику и сообщил о нашей беседе и добавил, что Фридман предложил мне 250 000 долларов «взаймы», и я отказался.

Начальник вскочил со стула, на котором сидел, и закричал: «Зачем ты мне это говоришь!? Я не знаю, что с этим делать! Я же не могу с этим идти к Президенту! Я ничего не слышал и не знаю!»

Я ответил: «Ты всё слышишь. Мне абсолютно всё равно, что ты будешь делать. Это твоя проблема. Мой долг сообщить об этом тебе, своему прямому руководителю. Моя совесть чиста. Ты со своей совестью живи и справляйся сам».

Потом я слышал, что на допросе в полиции он говорил, что ничего не помнит.

Так тянулась, с переменным успехом, моя последняя война за выживание. Впереди ещё было много событий и совершенно неожиданная развязка...

Президент Концерна уже несколько десятков лет стоял во главе самой большой государственной промышленной экспортной компании Израиля. Он уже давно вошёл в пенсионный возраст, но не желал расставаться с огромной властью.

Управляя Концерном сильной рукой в течение многих лет, он сумел построить систему абсолютного прямого подчинения. Ничего в компании не могло пройти мимо его рук и воли.

В группах заводов (таких было уже пять), руководимых его заместителями, информация проходила всегда мимо прямых руководителей непосредственно в управление Концерном. Президент верил, что может продолжать управлять системой пожизненно.

В этом была его ошибка. Ожидание его ухода росло с каждым днём. Руководство Концерна напоминало «котел» с кипящей водой, находящуюся под внутренним давлением водяного пара без предохранительного клапана.

Заместители боялись сказать слово против босса, но искали способ сбросить его с «престола». Но возраст, позволяющий занять вожделенную должность, был ограничен. Они все были, естественно, моложе Президента; но, уже подходили к порогу, когда невозможно баллотироваться на должность нового Президента.

Единственный способ, с помощью которого можно силой выдавить Президента из Концерна, это донос, компромат.

И «котел» наконец взорвался. Ошибка Президента состояла в том, что он не видел растущей опасности или надеялся подавить приближающееся «восстание». Ушёл бы он на пенсию вовремя, ему не пришлось бы позориться на старости лет.

Насколько я догадываюсь, «слили компромат» на своего шефа как минимум два его верных заместителя и друга. По информации СМИ, суть дела была в следующем:

1. Отец личной секретарши и любовницы Президента, «человек Фридмана », получил эксклюзивное право на представление Концерна в Румынии, причем эта должность была создана специально для него.

2. Концерн произвёл несколько крупнейших сделок в Китае и в Индии. Закупки самолётов, необходимых Концерну для совершения этих сделок, были сделаны через Фридмана с переплатой в сотни миллионов долларов.

3. Фридману даны были незаконные исключительные права на представительство в странах СНГ.

Существовал «налог Фридмана»: то есть ему платили деньги за работу, которую он не делал. Речь шла о сотнях миллионах «утекших» долларов.

Я понимаю, почему Президент был так уверен в своей неуязвимости. Он построил свою систему работы таким образом, что каждый из подчинённых подписывал «расстрельные» документы. То есть, чтобы заплатить незаконные деньги Фридману, Президент давал устное указание Генеральному Директору группы заводов, одному из своих заместителей. Тот, от страха потерять расположение Президента и свою позицию, подписывал документы на выплату, заставляя, в свою очередь, поступать так же и подчинённых. Все подписывающие совершали уголовные преступления. При этом сам Президент оставался вне подозрений.

Фридман пересчитывал полученные деньги.

Что заставляло уважаемых израильских граждан подписывать незаконные бумаги, совершать преступления, не кладя в карман при этом ни шекеля?

Ведь не им, не их семьям не угрожал расстрел или даже потеря пенсии. Они могли остаться принципиальными, честными и уважаемыми.

Я всегда испытывал чувство брезгливости при виде, как смотрели на Президента Концерна его заместители. Это были взгляды рабов, ловящих взоры хозяина, и готовых по первому сигналу лизать ему сапоги.

Все десять претендентов хотели занять одно место. Способ борьбы между собой был выбран тот же самый — компромат. Как выяснилось в процессе расследования, каждый претендент держал у себя в кабинете папку с компрометирующими бумагами на всех остальных. Компромат включал в себя уголовные нарушения, совершенные конкурентами по устному указанию Президента. Там были приложены копии договоров, незаконно подписанные с Фридманом и его соратниками. Там же находились финансовые ведомости на выплату незаконных денег. Короче, всё, что можно набрать из разных источников о незаконной деятельности Президента и участии в этом процессе «претендентов на престол», там хранилось.

Президент Концерна был очень осторожен и держался на расстоянии от опасных дел, давая лишь устные указания своим подчиненным, в разговоре с глазу на глаз.

На всех заводах Концерна, при упоминании имени Фридмана или Президента, непосредственные начальники теряли власть и уже ничего не значили для своих подчинённых. Именно поэтому директора заводов вставали, когда Фридман входил в их кабинет.

Когда в Концерне началась борьба за власть, я почувствовал к себе особое внимание. Меня неожиданно стали поддерживать. Оказалось, что я был единственный, на кого можно было опереться.

Фридман жил и действовал в Москве. Часто там появлялся Президент Концерна.

Когда я появлялся в Москве по делам, мне первым делом рассказывали, что вытворял там наш Президент. Фридман держал десяток молодых переводчиц, как говорили, для услуг особого рода.