Леонид Токарский - Мой ледокол, или наука выживать

Поначалу мне казалось, что люди за мной не пойдут, но, к счастью, я оказался неправ. Мы сумели организовать первую встречу активистов в Израиле, где присутствовало более 400 человек, среди которых было много ведущих русскоязычных специалистов и предпринимателей. Это — известные учёные, ведущие врачи, ведущие специалисты и руководители. Присоединились к нам и работники ВПКК, Электрической Компании, владельцы предприятий. Это был первый, своего рода политический, «глас протеста» против политики правительства Израиля по отношению к русскоязычным гражданам.

Мы ввели системы управления политическим движением и выборами, такие же, какими пользовались для управления производственными проектами в индустрии. Это явилось новым инструментом в политической жизни того времени. Партийное окружение Щаранского не очень нас жаловало и побаивалось конкуренции. Постепенно, когда партийные деятели ИБА увидели, что я с ними не конкурирую и не ищу себе места в Кнессете, они успокоились.

После выборов в Кнессет, встал вопрос реализации планов и программы нашего движения. Политическая система в Израиле была шокирована успехом русскоязычной партии и в напряжении ожидала перемен. Тоже же самое происходило и с русскоязычным населением.

Большинство ведущих партийных деятелей и членов Кнессета от партии ИБА плохо знали иврит, не имели опыта работы в Израиле, не понимали, как функционируют государственные учреждения и Советы директоров государственных предприятий,

Натан попросил меня заняться разъяснительной работой среди «своих». Многие из его помощников, «наших» членов Кнессета, деятелей ИБА приезжали ко мне домой, и я рассказывал им то, что знал, давал практические советы, помогал, чем мог. Натан, будучи вице-премьером правительства, организовал небольшой личный совет, в котором я принимал активное участие. Мы обсуждали существующие проблемы и вырабатывали практические рекомендации к действию. Он часто приглашал меня принять участие в государственных встречах, в том числе и с премьер-министром Натаньягу. У Щаранского очень острый язык и прекрасно развитое чувство юмора. В одну из таких встреч он сказал свою сакраментальную фразу: «Мы — русские израильтяне — сначала сидим в тюрьме, а потом становимся министрами, а вы, местные — наоборот».

На тот период ни в одной государственной компании не было в верхних эшелонах управления представителей нашей «алии». Не существовало ни одного Генерального Директора, ни одного Председателя Совета Директоров государственной компании, даже рядового Члена Совета Директоров, принадлежащего к русскоязычной общине. Государственных компаний было тогда около 250. Как мне сообщили, я занимал одно из трёх самых высоких мест среди руководителей государственных предприятий, относящихся к нашей общине.

Нас, «русских», было около 23% населения Израиля.

Первоначальные попытки Натана провести назначения в управление государственных организаций и предприятий из среды русскоязычной общины не удались. Существовали вообще абсурды в израильском законодательстве, когда бригадир электриков израильского авиационного завода официально признавался как «имеющий опыт руководства», а бывший директор автозавода-гиганта не признавался израильским законодательством, как «имеющий опыт руководства»! Щаранский попросил меня разобраться с этим делом и помочь. Я опять пошёл учиться. На этот раз, пришлось изучить законы функционирования государственных компаний и учреждений, науку управления.

Было очень интересно и необычно. Я закончил два отдельных курса по управлению для членов Советов Директоров и особый курс для Председателей Советов Директоров. Всё это включало в себя массу экономических, юридических и управленческих дисциплин, которые рассматривались с точки зрения правильного понимания и соблюдения законов государства Израиль. Нам преподавали лучшие экономисты, юристы Израиля, бывшие и настоящие Председатели Советов Директоров крупнейших частных и государственных компаний. Я по сегодняшний день благодарен Натану Щаранскому за то, что он предоставил мне такую уникальную возможность учиться. Всё это время я продолжал работать на своей должности в Концерне, что позволяло выступать в двух ипостасях, совмещая государственные дела с развитием авиационного бизнеса. Наоборот — даже помогало делать свою работу, так как, будучи Советником Вице-премьера, я знакомился с нужными мне людьми.

Однажды мой начальник, Заместитель Президента Концерна, обратился ко мне с просьбой. По его сведениям в Израиль должен приехать для встречи с Премьер-министром владелец компании «Дженерал Электрик». Давид попросил организовать встречу с ним, объяснив всю важность этого события для Концерна и для нашей группы заводов, в частности. «Дженерал Электрик» — одна из крупнейших финансовых корпораций, владеющая огромным концерном по производству авиационных двигателей. Кроме того, она владеет крупнейшей лизинговой компанией; имеющей 1100 самолётов по всему миру. Выяснилось, что наш Концерн безуспешно добивался этой встречи уже много лет. Я позвонил Щаранскому и спросил, знает ли он об этой встрече. Он ответил, что, конечно, знает, более того, именно он её и организовывает на правах Министра промышленности и торговли. Далее, Натан спросил:

— Зачем он тебе, Лёня? Он же финансист и банкир! С каких пор ты занимаешься банками вместо самолётов?

— Толя, он не только банкир. Он — владелец компании «Джикас», у которой 1100 самолётов. Нам нужна эта связь.

— Хорошо, если тебе это надо, я с удовольствием помогу. Кроме того, для меня это всего лить визит вежливости. У меня ничего государственного на эту встречу не запланировано... Честно говоря, он мне даже и не нужен. Вот что, забирай моё время — 25 минут. Возьмём ещё по пять минут с Премьер-министра и Министра финансов... У них, как я вижу, тоже ничего, кроме вежливости, не запланировано. Удачи. И не забывай про наши проблемы!

Мы с Давидом на следующий день поехали в гостиницу «Хилтон» в Тель-Авиве. Мне ещё никогда не приходилось встречаться с человеком такого уровня. Я даже не представлял себе, как происходят такие мероприятия. Уже на подходе к гостинице, чувствовалось напряжение службы безопасности. На каждом шагу останавливали и задавали вопросы. В фойе к нам сразу подошли двое охранников и спросили: «Вы — Леонид Токарский и с вами ещё один человек?» Я ответил утвердительно. «Поднимитесь на этом лифте на 8-ой этаж, вас встретят». На 8-ом этаже (если я не ошибаюсь) прямо перед лифтом нас встретил охранник. За ним, в отдалении, виднелось ещё двое. Как я понял, весь этаж был занят этой важной персоной и его людьми.