Александр Корганов - Загадка Скапа-Флоу

— Два метра… один метр… полметра… под килем — ноль!..

Хруст… хруст… Оглушительное трение киля о песчаный грунт с угнетающей быстротой разнеслось по отсекам лодки.

— Оба дизеля, полный ход! — взревел Прин.

На мгновение он задумался о результатах ремонта топливной системы правого дизеля, и вот уже грохот обоих дизелей вырос на несколько тонов. U-47 побежала вперед еще быстрей.

— Полметра под килем, — прохрипел Хёльцер. Горло у него пересохло. Он вдруг почувствовал безумное желание заткнуть уши, будто невозможность слышать зловещий скрежет принесла бы всем избавление от напастей. Стоявший рядом Бём тупо уставился вперед, покусывая верхнюю губу. Вессельс слегка согнулся в готовности продуть цистерны. Склонясь над картой, Шпар чуть слышно бормотал. Поглощенный своей работой, он ни на кого не обращал внимания, вслушиваясь в доклады Хёльцера.

— Один метр… полтора метра… два метра…

Глубина, несомненно, увеличивалась. Шпар сглотнул и вызвал мостик.

— Герр капитан-лейтенант! Риска посадки на мель больше не существует. Предлагаю лечь на курс 30°, чтобы обойти мелководье у Лэмб-Хольма. Осторожней! Скоро войдем в канал Кирк-Саунд!

U-47 двинулась прямо к темнеющей громаде острова Мэйнлэнд. Островок Лэмб-Хольм отчетливо просматривался справа по носу.

— Ложиться на курс 30 градусов! Оба дизеля, средний ход! — незамедлительно отреагировал Прин.

Дизели сбавили обороты, и белые усы, расходившиеся от форштевня, уменьшились.

Эндрасс попытался взять пеленги, блокшивы, закрывавшие канал, все еще заслонялись Лэмб-Хольмом. Фон Фарендорф с любопытством разглядывал пейзаж. Самман стоял с приоткрытым ртом, частенько поглядывая на небо. Никогда в жизни он не видел Полярного сияния. Обратив внимание на его поведение, Прин развернулся, чтобы сделать замечание, но не смог ничего сказать, столкнувшись с замешанном на удивлении, ребяческим восторгом своего главного боцмана.

Хэнзель постоянно облизывал губы. Дзиаллас не отрывал бинокль от глаз. Верхняя вахта одновременно могла наблюдать надстройки затопленных кораблей, появившихся из-за Лэмб-Хольма, по левому борту и в носовых секторах.

По левому борту широко открывался Кирк-Саунд. Лодка, под воздействием течения двигавшаяся боком, напоминала краба.

Менее чем в 250 метрах от острых и диких утесов Мейнленда, Прин скомандовал тоном, вновь ставшим спокойным:

— Лево на борт!

— Руль лево на борту, — доложил Шмидт из рубки.

— Курс 300!

В очередной раз корабль резко развернулся. Как тень лодка проскользнула на середину прохода Кирк-Саунд между Мейнлендом и Лэмб-Хольмом, подгоняемая течением.

Из тысяч искр образовался синий свет, медленно перекочевавший в оранжево-желтую часть спектра. Затем крутые берега и островной пейзаж погрузились в кромешную тьму, подчеркнув впечатление необитаемости.

Фон Фарендорф внезапно ощутил, что его оглушает рев дизелей. Привыкший к этому звуку, он был склонен его игнорировать, но контраст с окружавшей их полнейшей тишиной, был слишком разителен. Пальцы схватили бинокль, висевший на груди. Ему казалось невероятным, что люди на берегу до сих пор не пробили тревогу. Он покосился на Эндрасса. Неподвижное лицо старпома оставалось бесстрастным. У этого парня были железные нервы. Осторожно он толкнул Хэнзеля локтем в ребро.

— От нашего грохота они, в конечном счете, проснутся, и будет весело, — прошептал он в ухо рулевому-сигнальщику.

— Если они не все поголовно оглохли, а, похоже, это именно так, — ответил Хэнзель шепотом, чтобы не услышал командир. Фон Фарендорф покачал головой, подчеркивая свои сомнения, и вновь вернулся к вахте.

— Стоп дизеля! Моторы средний вперед! — скомандовал Прин, словно подслушав, о чем перешептывались его люди.

Рев M.A.N-овских дизелей внезапно смолк. Обрушившаяся как топор тишина окутала лодку. Это было не просто отсутствием звука, а физическим наступлением тишины. Журчание течения перекрывало тихий гул электромоторов. U-47 сливалась с окружающей средой, становясь тенью среди теней. Напряженность на мостике спала. Подсознательно каждый человек чувствовал, что ночь и тишина создали невидимый щит для вражеских глаз и ушей. Призрачная вуаль плыла в прояснившемся небе. Командир со старпомом всматривались в свои бинокли в направлении блокшивов.

— Последнее препятствие перед Скапа-Флоу, — почти радостно воскликнул Прин. — И выключить эхолот, — добавил он в переговорную трубу.

— Точно как на фотографии, — заметил Эндрасс, не отрывая глаз от бинокля.

Прин согласился, внутренне поздравляя себя за то, что не поленился запечатлеть в памяти все детали карт и аэрофотосъемки, поскольку все увиденное точно соответствовало этим деталям.

Внизу в ЦП Шпар, склоненный над картой, как мог, способствовал успешному продвижению своей лодки.

За три четверти часа течение полностью поменяло направление, и с 23.12 повернуло на запад, то есть прямо к Скапа-Флоу. Командир не колеблясь, как это и было задумано, собирался следовать северным проливом. Он был не так глубок, как южный проход, но в последнем наблюдалось противотечение у юго-восточного берега острова Лэмб-Хольм. Они намеревались войти в канал примерно в 00.15. Шпар решил проверить высоту прилива в Кирк-Саунд. Он взял лист бумаги, на которой отмечал время полной и малой воды у мыса Бюррей, выбранном как расчетная точка.

«13-го октября: малая вода — 17.13, полная вода — 23.23.

14-го октября: малая вода — 05.34, полная вода — 11.45.»

Быстро проведя вычисления, он получил тот же результат:

В полночь высота прилива в проходе Кирк-Саунд должна быть на 3,2 метра выше нуля глубин, уменьшаясь до нуля к 05.00. Он вернулся к карте, чтобы сверить показания эхолота, цифры, которые знал наизусть. С их осадкой 5,1 м глубина будет достаточной, но не больше того.

В проходе между блокшивами под килем останется лишь несколько сантиметров. Лодка достигла изгиба, где Кирк-Саунд поворачивал налево.

— Ложиться на курс 260!

— На румбе 260! — доложил Шмидт в переговорную трубу.

Прин оцепил расстояние, отделявшее их от блокшивов, в 6–7 кабельтовых, и те стали расти на глазах.

— Пойдем севернее блокшивов, — обронил он без лишних комментариев.

Он снова взял бинокль и сосредоточился на блокшиве, ближайшем к норду. Его силуэт продолжал темнеть на фоне скал Мейнленда, четко выделяясь на фоне молочной поверхности пролива Кирк-Саунд. Это было все, что осталось от двухмачтового парусника. Могучая сила течения заставила его развернуться на ост, подобно воротам калитки, параллельно берегу.

Приливно-отливная волна через Кирк-Саунд, где прошел Прин, и где впоследствии был возведен «Барьер Черчилля» (Имперский военный музей).