Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Леониду подчинялся гувернер Александра, некий Лиси-мах, грек незнатного происхождения. Он был родом из Акарнании. Леонид, вероятно, привез его из Эпира. Лиси-мах считал Александра Ахиллом, а себя — Фениксом [30] Согласно Гомеру, Феникс — воспитатель ахейского героя Ахилла, участвовавший вместе с ним в Троянской войне. . Здесь мы снова наблюдаем влияние Эпира: если предком Александра по отцу считался Геракл, то род матери велся от Ахилла. Во всем этом обнаруживается честолюбие Олимпиады. Лиси мах оказался истинным другом своего воспитанника: к нему, матери и кормилице Александр сохранил любовь на всю жизнь.

Леонид считал, что наследник должен воспитываться вместе с другими мальчиками, родственниками царя и сыновьями придворной знати. Один из них, Леоннат, происходил из семьи дикой Евридики, горянки, отличавшейся гордой заносчивостью. Другой, Марсий, впоследствии ставший историком, был братом диадоха Антигона. Уже мальчиком он проявлял завидное прилежание. Упомянем также симпатичного Протея, который стал затем самым стойким выпивохой в войске Александра. Наконец, Гефестион, которого Александр уже тогда любил больше других и называл своим Патроклом [31] Патрокл — в «Илиаде» один из героев Троянской войны, друг Ахилла. Убит Гектором. . Мальчики вместе посещали школу и играли, конечно, в войну. Между ними иногда происходили драки, и здесь Александр одерживал свои первые победы. Именно в этих сражениях завоевывал он, вероятно, Олинф и Трою и даже, возможно, предвосхитил победу при Иссе.

Учителями Александра в большинстве случаев были, конечно, греки. Стоит упомянуть Филиска, предостерегавшего учеников от войн и насилия и восхвалявшего мирное служение на благо народа. Он излагал теорию о государстве благоденствия, соответствующую учению киников. Именно он впервые познакомил Александра с этим направлением философской мысли.

Слишком рано, на наш взгляд, к преподаванию был привлечен платоник Менехм: Александру в то время было не более десяти — двенадцати лет. Менехм должен был обучать мальчика геометрии, но, несомненно, преподавал также и числовую метафизику Платона, которая, по тогдашним понятиям, была высшей и последней ступенью мудрости.

Во время мусических празднеств мальчик часто восседал рядом со своим отцом. Иногда ему разрешалось исполнить какое-нибудь произведение. На этих праздниках Александр знакомился с приближенными отца — гетайрами и ксенами. Юноша больше всех любил ксена Демарата из Коринфа, происходившего, по-видимому, из рода Бакхиадов. Именно Демарат подарил ему впоследствии любимого коня — Буцефала. Не было для македонского юноши лучшего подарка, чем прекрасный конь. В это же время Александр познакомился с персом Артабазом, который был изгнан со своей родины и жил в Пелле. От него юноша получил первое представление о рыцарских обычаях Древнего Ирана.

Мать, воспитатели, соученики, ученые, редкие встречи с отцом, придворные-все это составляло окружающий Александра мир. Но каким был сам мальчик? Чувствительный, легко возбудимый, он напоминал жеребенка благородных кровей, упрямо вырывающегося из-под узды. Воспитателям было с ним и легко и трудно. Тот, кто пытался приказывать Александру, считал его непокорным, упрямым, злым. Тот же, кто воздействовал на него добром, вызывал в нем интерес, добивался послушания, а иногда и обретал его любовь, ибо Александр был страстным человеком, склонным к любви и восхищению, так же как и к презрению и протесту. Его легко можно было склонить как к согласию, так и к отказу, вызвать в нем радость или гнев. Часто страсти так потрясали его, что переживания становилась для него невыносимыми, но и в эти моменты в нем проявлялся великий, царский и поистине гордый дух. При всей его мягкости была у Александра железная воля, даже непреклонность и неумолимость. Вероятно, эти качества он унаследовал от матери.

Всякое желание выслужиться было ему глубоко чуждо. Александр не гонялся за спортивными лаврами, не стремился быть первым в мелочах. Со своим главным воспитателем, Леонидом, он постоянно вел войну — сперва из-за лакомств, которые давала ему мать, а позднее из-за денег. Александр слишком быстро растрачивал деньги, выдаваемые ему на содержание. Не то чтобы Александр бессмысленно их транжирил, но он любил делать подарки и одаривал своих друзей даже слишком по-царски.

У учителей он перенимал их знания и опыт, но по своим человеческим качествам был гораздо выше их. К тому же у него была своеобразная манера выражать свои претензии к учителям и задавать им вопросы. Преподавателям требовалось немало ума и сообразительности, чтобы тактично ему ответить, не теряя при этом чувства собственного достоинства. До нас дошла следующая история [32] Stobaeus. Flor., IV, 205; Plut. Quaest. conviv., VII, 7, 1; 718 F. . Однажды Менехм не сумел как следует объяснить довольно сложный и запутанный раздел платоновской числовой метафизики. Александр потребовал, чтобы учитель коротко объяснил ему, о чем идет речь. Менехм нашел удачный выход. «В жизни, — сказал он, — бывает два разных пути: для царей — короче, для обычных смертных — длиннее. Но геометрия — исключение, она может указать только один путь, общий для всех». Это был поистине достойный и удачный ответ. Александр проявил прозорливость, почувствовав слабость учения платоников, в самой основе которого не было достаточно ясности и точности. Для царевича было характерно критическое отношение и к своим учителям, и к преподаваемым ими предметам. Он мог со свойственной ему страстностью увлекаться какой-нибудь наукой только в том случае, если учителю удавалось пробудить в нем подлинный интерес.

Какие же фантазии обуревали мальчика, что интересовало его больше всего? Прежде всего это были подвиги его мифических предков, древние сказания и поэмы Гомера. Его волновала возможность повторить героические подвиги старины. Мы не знаем, куда заводила мальчика его фантазия, но известно, что он боялся, как бы отец не завершил всех завоеваний, не оставив ему места для его собственных. Однако наряду со склонностью к фантазии Александр трезво оценивал действительность. Однажды он так расспрашивал персидского посла о расстояниях между азиатскими городами, путях сообщения и взаимоотношениях правителей [33] Plut. Al., V, 1 и сл. , что могло показаться: спрашивает не мальчик, а сам Филипп.

Так у Александра еще в детстве проявлялся характер будущего великого человека. Его романтические настроения уживались с трезвым рационализмом, потребность любви — с неумолимостью, воинственностью и склонностью к насилию. Однажды он схватил меч и приготовился к бою лишь потому, что услышал военную песню великого Тимофея [34] Dio Chrysost., I, 1; Suda S. V. Timotheos; Plut. De fort. AL, II, 2, 335 А. Тимофей (V–IV вв. до н. э.) — уроженец г. Милета в Малой Азии, известный сочинитель военных песен и дифирамбов. .