Жан Кормье - Че Гевара

25-го он предупреждает Фиделя, что место будет служить пристанищем для него и тех, кому он прикажет прийти сюда. «Наш лагерь расположен в нескольких километрах от Минае дель Фрио, в диком месте, каким является Ла Отилья, на покатом склоне, на землях одного латифундиста, откуда мы следим за передвижением Санчеса Москеры».

Элио Витье, потомок французского корсара, провел туда нас с Ильдой. Среди кубинских желтых и красных орхидей, хлебного дерева и огромных гуасима, в сильном запахе окружающей плантации кофе, — хижина, служащая командным пунктом, превращена в маленький музей. Фото и кресло-качалка команданте хранят память о нем. Два бывших соратника, Маналь и Альхимиро, рассказывают о своем Че. Маналь показывал дорогу повстанцам, Альхимиро искал живность в окрестностях, чтобы их накормить.

— Я видел, как Че отказывался есть, чтобы отдать свою часть более голодному, чем он. И его сигара переходила изо рта в рот как трубка мира, — вспоминает Маналь, пока его жена подает нам кофе.

Белобородый Гарсия Альхимиро Санчес прерывает:

— Здесь, в Огильи, живет единственный человек, который мог прикасаться к голове Че. Это Увальдо Чакон, он стриг всех. Че часто потягивал свою трубку, говорил медленно, спокойно, отделяя каждый слог. Ездил он на белом муле.

28-го, когда Камило со своими людьми откомандирован на север провинции, Фидель и Рамиро прибывают посмотреть на место, которое покорило Че. 31-го колонна последнего уменьшилась, когда двадцать герильеро усилили лагерь Эль Дорадо, руководимый Альсибиадесом Бермудесом и Лидией Досе.

В начале апреля Че отправляет послание Фиделю: «Хотя мой отряд и уменьшен, так как у меня осталось только сорок человек, я стремлюсь сохранить мою позицию». Его заклятый враг Санчес Москера, убедившись, что Че ослаб, говорит себе, что час благоприятный, и стремится развернуть бои. 18-го утром, сделав крюк на Месу, Че на своем белом муле возвращается в Отилью. В Эдь Масио слышит выстрелы: Санчес Москера прибыл в поместье Лос Гонсалес де Альто грабить скот, на который имели виды барбудос.

При мысли пойти врукопашную и, возможно, покончить со своим заклятым врагом Че звереет. К черту стратегические соображения. Он бросается к месту сражения. Его встречает выстрел «гаранда», легкий пулемет 30-го калибра открывает по нему огонь. Повернувшись, он обнаруживает, что его окружают, но ему уже слишком поздно поворачивать назад. Он переживает одно из самых критических мгновений своей жизни. Прячется за скалу, откуда слышит крик: «Нужно спустить барбудо, что на белом муле». К тому же, возбужденная страхом, совсем не к месту примешивается его астма. Позднее он признается: «В этот день я был несколько вялым».

Окруженному, ему нужно во что бы то ни стало выпутаться, но он оступается, роняет пистолет: «В это грустное утро у меня не было выбора, мне нужно было вернуться и подобрать оружие».

Пули свистят в ушах, согнувшись, ему удается бежать зигзагом до маленького бугра, за который он падает. Че готовится дорого продать свою жизнь, когда — первое чудо: его пистолет снова действует, и второе чудо — он замечает молодого крестьянина Эстебана Фуэнтеса Ортиса с ружьем, брошенным убежавшим повстанцем. Он подает ему знак:

— Помоги мне выбраться отсюда, я Че.

Это совсем не волнует гуахиро, который, видно, никогда о нем не слышал.

— Ты умеешь стрелять?

Тот качает головой — нет, и Че объясняет ему, как это делается. Парнишка, совсем зеленый — шестнадцать лет, намечает путь пальцем. Сделав несколько выстрелов по каскетос, они продвигаются — пока один перекатывается на несколько метров, другой стреляет, чтобы его прикрыть, и так далее. Они достигают спасительной тропы, которая позволяет им вскарабкаться на Агуайон, а затем спуститься к Сан-Мигелю, где лагерь герильеро.

После победы Революции человек, который спас в тот день Че, поселится недалеко от Гаваны и там будет разводить скот.

Между 19 и 25 мая четырнадцать батальонов, более семи рот, преданных Батисте, с минометами и танками, то есть около десяти тысяч человек, в движении поддержанные авиацией и военным флотом, рассыпаются в контрфорсе Маэстры. В дни временного покоя Фидель стремится помочь крестьянам убрать кофе, так как армия препятствует доставке поденщиков. На этот раз соревнование герильеро не может быть реализовано из-за развязывания военных действий. Кастро предлагает 300 затравленным крестьянам вложить собственные деньги, чтобы оплачивать рабочих, предполагая создание кооперативов. Но сейчас не время.

24 мая Фидель собирает командиров герильи, чтобы распределить роли. Че вступит в действие в районе Рио Хибакоа, где расположен Минас дель Фрио. Лидер настаивает наметить основные места в зависимости от их стратегической значимости и отправить туда людей, не заботясь о численности противника, — барбудос сражаются один против тридцати пяти.

Снятые из казармы Монкадо и базы Байами танки «шерман» ищут менее крутые дороги.

«И мы в наших траншеях из стволов и земли ждали их, — расскажет Че, — мы рыли волчьи ямы, занимались дорожными и железнодорожными мостами, прятались в деревьях, готовые стрелять. Мы были в «нашей» Сьерре — лесу, скалах, полях сахарного тростника.

Сначала прилетели самолеты с напалмовыми бомбами. Затем отряд проник на нашу территорию, и если бы не то, что сумели сделать, все пропало. Мы захватили их передатчики и таким образом смогли приказывать их самолетам бомбить их собственные части!»

Нужно время, чтобы приручить Сьерру, она не покоряется первому пришедшему. И время работает на герильеро, которые отстреливают незадачливых солдат, как зайцев. Где бы ни отважились высунуться визитеры, их бьют. Красный Крест завален работой. В Гаване обязанные принимать решения чиновники отказываются слушать сообщения с мест, упорствуют, что говорит, насколько все глупо.

С первыми военными трофеями фиделисты скоро имеют в своем распоряжении более чем пятьсот единиц оружия всех видов и всех калибров, включая минометы и танки. Среди пленных, переданных Красному Кресту, некоторые принимают решение сменить лагерь. Лаферте, кадет военной школы, станет одним из самых строгих инструкторов школы в Минае дель Фрио.

Бой в Лас-Мерседес, самой передовой позиции повстанческой армии, — решающий. 25 мая лоялисты разгромлены отчасти своим же собственным оружием, взятым организаторами засад.

«Под командованием капитана Анхеля Вердесиа, который мужественно погибнет в сражении через месяц, наши мальчишки храбро сражались в течение двух дней, один против десяти или пятнадцати, борясь с минометами, танками и авиацией», — вспоминает Че, тактическое чутье которого позволяет повстанцам побеждать, теряя минимум людей, он сам из напалмового ружья поджигает танк.