Жан Кормье - Че Гевара

Снова начинать, с надеждой найти такие же условия, какие обеспечили успех в первый раз. Но Че появится в Боливии, не будучи уверенным в поддержке коммунистической партии, и особенно крестьян, что было решающим для конкистадора с Гранмы.

— Звезда Че начала тускнеть после речи перед ООН в Нью-Йорке, — признает Альберто и добавляет: — Я любил того Че, который шел к этой речи. Но Че, который вышел после, был уже другой.

Итак, Эрнесто в Гаване. Это не было первым его намерением. Так как Фидель уже прочитал его письмо из экспедиции, он собирался сразу из Танзании направиться в Боливию. По причинам обеспечения тыла, а также потому, что Кастро настаивал на новой встрече, он вернулся на Кубу. Абсолютно инкогнито: он хочет навестить Арагона, слегшего от болезни, которой он заразился в Африке, но Фидель не советует ввиду количества посетителей, которые спешат в дом к его другу, и сам передает последнему послание Че с пожеланием скорейшего его выздоровления.

Алейдита, дочь Эрнесто и Алейды, вспоминает об одной таинственной встрече, которая у нее произошла в этот период. В 1987 году по случаю двадцатой годовщины со дня смерти Че она рассказала эту историю итальянской газете Иль Тиррено :

— Самая старшая из четырех детей в доме [38] Ильдита жила со своей матерью Ильдой Гевара. , я была второй мамой для моих двух братьев, особенно для Эрнестито, который только что родился, и для моей маленькой сестрички. Наша мать нам всегда говорила: «Папа хотел, чтобы вы сделали то, чтобы вы были такими… Не делайте этого, папа не одобрил бы». Ее заслуга в том, что она научила нас уважать его, как мы это делаем.

Пришел день, когда она нас всех четверых привела в дом, где находился он. Там нас поставили перед человеком, странным, лысым, в очках. Он сказал, что он испанец, зовут Рамон, и утверждал, что очень дружен с нашим папой. Когда я его увидела, я ему сказала: «Чико, но ты не похож на испанца, ты скорее аргентинец». Все были поражены моим умозаключением: «Итак, если эта малышка догадалась, то маскировка ни к чему!»

Мой отец сохранил спокойствие и спросил: «Почему аргентинец?» Я ответила: «Так мне кажется». Это успокоило всех. После чего он нас всех пригласил пройти в столовую. Мой отец всегда садился в конце стола. И около года, пока мы его не видели, я взяла за обыкновение занимать это место. Когда испанец сел там, я поспешила ему сказать, что это место моего папы, и что когда его нет, оно мое. И незнакомец возразил: «Но это место амфитриона!» Он вынужден был объяснить мне смысл слова «амфитрион», прежде чем я села рядом с ним. Позднее моя мама мне рассказала, как он был горд, что его дочь в пять лет отреагировала таким образом.

Он пил чистое красное вино. Обычно мой отец смешивал вино с минеральной водой, и я тоже так делала. Я ему сказала: «Как это случилось, что ты, такой хороший друг папы, не знаешь, как он пьет вино? Я покажу тебе». И я смешала вино с водой, что еще больше его обрадовало.

После обеда я начала бегать с моими братьями и сестрой и ударилась о столик из розового мрамора. Моя мать, расстроенная историей с аргентинцем, заплакала. Отец взял меня на колени, обнял, прежде чем пойти на кухню за салфеткой и кусочками льда, чтобы пристроить их на мою шишку. Я почувствовала что-то особенно во внимании, которое он мне оказывал.

Немного позднее он предложил нам карамель, по коробке каждой дочери и одну двум мальчикам, и мы ушли, поблагодарив этого господина испанца, такого доброго.

Когда мой отец умер, моя мать показала нам фото, на котором был только Рамон, испанец, которого я помнила хорошо, хотя и видела только один вечер. Я вспомнила его, берущего руку матери, с которой он только что говорил голова к голове, спросила: «Мама, что ты делаешь с этим мужчиной, который не мой отец?» Она мне ответила: «Это твой отец…».

С июля по сентябрь 1966 года Че готовится на Кубе, снова в провинции Пинар дель Рио с людьми из своего отряда. Пятеро уже были с ним в Конго: Харри Виллегас [39] Помбо. , Хосе Мария Тамай [40] Рикардо. , Карлос Куэлло [41] Тума. , Исраэль Рейес Сайес [42] Браулио. , и хирург Октавио дел ла Консепсьон [43] Моро. , ветеран Сьерра-Маэстры. Говорили, что одновременно с ними готовились шестьдесят боливийских герильеро. Первая идея Фиделя и Че состояла в том, чтобы подготовить всех учеников революционеров на красном острове. Но стоимость перемещения сделала операцию невозможной, так как не могло быть и речи для вовлеченных добровольцев из разных стран прямо прибыть на Кубу, нужно было оплатить авиабилеты на Москву через Париж или Рим, прежде чем попасть в Гавану. Это смогли сделать для шестидесяти человек, тех, кто вновь рядом с Че на Кубе, где и останется большая часть из них. Меньшая часть вернется в Боливию, и только некоторые из них доберутся до рядов герильи, среди которых студенты-медики Марио Гутиерес Ардайа (Хулио), Эрнесто Малмуро Уртадо (Эрнесто) и Антонио Хименес Тордио (Педро), которого назовут Пан Дивино (святой хлеб) за его красоту.

На самом деле боливийское движение идет издалека: в мае 1963 года, когда авангард колонны перанских герильеро, выходцев из Боливии, понес большие потери в Пуэрто Мальдонадо, остатки колонны скрывались в Ла Пасе в течение двух лет. В июле 1963 года первая поездка в Боливию кубинского капитана Хосе Мария Тамайо с колумбийским паспортом. С сентября 1963 года по февраль 1964 года существует партизанская народная армия под командованием Массетти, соотечественника Че, по прозвищу Сегундо (секунда).

В марте 1964 года Че принимает в министерстве промышленности исключительную личность, Тамару Бендер Бункер, она же Лаура Гуттеерес Бауер, знаменитая Таня, дочь советской гражданки и немца, эмигрировавших в Аргентину, затем вернувшихся в ГДР. Эрнесто ее уже знает, она была его гидом в Москве. В 1962 году она поселилась на Кубе и была одной из первых женщин, вступивших в члены кубинской коммунистической партии. Во время их встречи в 1964 году Че доверил задание высокой и красивой Тане: проникнуть в высшее боливийское общество, как можно ближе к президенту Барриентесу. Она преуспела в этом так хорошо, что последний влюбился в нее до такой степени, что хотел сделать ее своей любовницей. Но она кончит тем, что будет разоблачена, ее прошлое и ее роль станут известны, и не останется ничего другого, как уйти в подполье, прежде чем встать в ряды герильи, как только она организуется.

В 1966 году события определяются. В марте Тамайо [44] Мбили, или Папи. вновь попадает в Боливию. В июле к нему присоединяются Помбо и Тума, обязанные подготовить место. В сентябре капитан Альберто Фернандес Сонтес де Ока [45] Пачо, или Пачунго. в свою очередь прибывает с инструкциями Че, относящимися к выбору оперативных зон и политических контактов, завязываемых на месте. Два человека на месте будут играть главную роль. Марио Монхе, коренастый, с обветренной кожей, генеральный секретарь Боливийской коммунистической партии, должен координировать операции и определить роль каждого. Что касается Моиса Гевара — тезка Че — маленького человека с круглой головой, маоиста, который был исключен из партии в 1964 году тем же Монхе, он в подполье собирает группу вооруженных борцов. Наконец, еще одно важное лицо драмы, которая завязывается, француз Режи Дебрэй, журналист, писатель, профессор философии, тот, кого будут называть «Дантон в герилье», имеет поручение от Фиделя одновременно и по подготовке на месте, и по объединению поддержки в остальном мире.