Георгий Соколов - Малая земля

— Так, значит, в десантных делах не разбираешься, — подвел итог своим расспросам Калюжный. — Это сразу видно! Салага ты, по-нашему. Ну, ничего, привыкнешь. Сегодня ночью будем десантом высаживаться около Новороссийска. А ты в шинели, да еще такой несуразной. Видел кого из наших в шинели?

— Да ведь холодно, — заметил Степкин.

Калюжный мельком взглянул на Степкина и рассмеялся.

— Холодно? Да в десанте семь потов прошибет, захочешь в одной тельняшке остаться. Да, кстати, тебе выдали ее?

Степкин расстегнул ворот гимнастерки и показал полосатую тельняшку. Калюжный одобрительно кивнул головой.

— Сейчас твою шинель на бушлат или ватную куртку обменим. Тогда настоящий вид будешь иметь.

Вечерело. Рота автоматчиков сидела в порту, дожидаясь погрузки. Рябоватый усатый лейтенант Малеев, хмурясь, подзывал к себе то одного, то другого командира взвода и что-то говорил им отрывистым голосом. Калюжный и Степкин молча глядели на командиров, на серое море, думая каждый свою думу. Калюжный нетерпеливо поглядывал на запад — скорее бы темнело, да в путь. Впереди встреча с друзьями. Как-то они там?

Степкин уже был одет в ватную куртку, туго подпоясанную ремнем. Из карманов выглядывали гранаты. Теперь он имел такой же бравый вид, как и все остальные. Но на душе у него было неспокойно. Он с тревогой посматривал на черные, тяжелые волны и заранее испытывал тошноту.

— Боюсь, укачает меня, — признался он Калюжному. — По мне, легче в самую жестокую атаку пойти, нежели болтаться в море.

— Не напускай на себя страху заранее, — проговорил назидательно Калюжный. — Море смелых любит.

Закурили из одного кисета. Затянувшись крепким махорочным дымом, Степкин внимательно посмотрел на Калюжного. Кто хоть раз видел Калюжного, тот надолго запоминал этого моряка. У него большой, с горбинкой нос, черные блестящие глаза, широкие скулы. Между носом и лбом резкая поперечная борозда, широкие брови, бронзовое от загара лицо. Силой и мужеством веет от этого человека.

— Послушай, — проговорил Степкин, осененный догадкой, — ты не тот самый Калюжный?

— Не тот, — поняв о ком говорит Степкин, ответил моряк. — Не дорос еще до того. Того Алексеем звали. Да ты откуда знаешь о нем?

— Стало быть, знаю.

— Это интересно! Что же знаешь?

Слегка обиженный снисходительным тоном товарища, Степкин решительно заявил:

— Перестань-ка считать меня салагой! Я уже в двух десантах участвовал. Правда, не в морских. Пороху понюхал! На моем счету как-никак десятка три гитлеровцев наберется.

— Ого! — удивился Калюжный, проникаясь уважением к товарищу.

— То-то и ого! Мне бы лишь за берег уцепиться, а там, на земле, я в привычной обстановке. Не зазря меня к вам причислили. А что касается шинели — так это интенданты снабдили такой, а я ни при чем.

— Не серчай, Ваня! — смягчился Калюжный. — У меня характер такой — подковыристый. Ежели что — сдачи давай. Ты вот о Калюжном заговорил. Это был человек! Дзот номер одиннадцать в Севастополе по-нашему, по-черноморски, дрался. Калюжный и его товарищи погибли, защищая родной город. Более двух суток семь моряков отбивали атаки батальона фашистов. По ним били несколько вражеских батарей, их бомбили десятки самолетов. А они до последнего дыхания дрались…

— Читал я об этом. Что и говорить — герои…

В это время раздалась давно ожидаемая команда:

— Становись!

Лейтенант медленно прошел вдоль шеренги автоматчиков. Около Калюжного он остановился.

— Ну как, скучаешь по своей канлодке? — спросил он.

— Что же скучать-то. Она на дне, а мне туда не хочется, — отшутился Калюжный. — Довоюю на суше.

Малеев спросил Степкина:

— Не страшно молодому десантнику?

Степкин покраснел, по его широкому лицу расплылась улыбка.

— Никак нет, товарищ лейтенант. Я клятву дал,

Малеев скомандовал:

— На посадку!

Вскоре катер вышел в море.

Десантники разместились всюду, где только можно. Степкин сначала сидел в камбузе, но там его начало тошнить, и он вылез на палубу, прилег рядом с Калюжным, стараясь не смотреть на море. Калюжный сунул ему кусок соленого сухаря.

— Грызи! Помогает. А то с непривычки травить начнешь.

Беспокойное и могучее море развернулось во всей своей мрачной красе. Где-то далеко-далеко из его вод росли горы облаков различных оттенков. Иногда казалось, что небо — это опрокинутое море, в котором гак же, как и в настоящем море, несутся темные волны с седыми хребтами. Дул порывистый ветер.

Калюжный смотрел вперед, жадно вдыхая соленый воздух.

— Ваня, — тихо позвал он Степкина, — а у тебя жена есть?

— Нету…

— А любимая девушка?

— Есть.

— Хорошая?

— А как же.

— И у меня есть. В Баку живет, — вздохнул Калюжный.

Степкин тоже вздохнул и закрыл глаза. Так лучше — и моря не видно и можно предаться воспоминаниям. Он еще не написал Кате, что военная судьба связала его с морем. Вот удивится! Когда же конец войне? Не скоро, видать. Враг еще на нашей земле, а его надо гнать до Берлина. Дожить бы до того дня, своими ногами пройти по улицам вражьей столицы, а потом вернуться в родную

Рязань и справить свадьбу. Он, конечно, опять будет работать на мебельной фабрике столяром. А может быть, его тогда назначат бригадиром, а возможно, и начальником цеха. Хотя от цеха он сам откажется — не по силам, а вот с бригадирством вполне справится.

— Ты, никак, спишь? — услышал он голос Калюжного.

Степкин открыл глаза и проворчал:

— Уснешь тут, когда нутро выворачивает. Мечтаю.

— А-а, — протянул Калюжный. — О чем?

— О работе после войны…

— Ну и что?

— Да ничего… Отвлекает…

— Ну, и то хорошо…

Неожиданно море и небо рассек огненный луч прожектора. Свет его скользнул по волнам, отражаясь в зеленоватых тенистых хребтах. С берега потянулись огненные нити трассирующих пуль. Стреляли из крупнокалиберных пулеметов. За кормой катера разорвалась мина.

— Обнаружили! — с досадой произнес Калюжный.

Катер рванулся вперед, потом вправо, уходя от обстрела.

— Рисково, — заметил Калюжный.

— А что? — спросил Степкин, невольно втянув голову в плечи.

Сейчас ему хотелось быть на земле. Только матушка-землица укроет от пуль и осколков. А тут куда денешься? Эх, тяжело пехотинцу в море!

— Командир катера и рулевой здорово рискуют, — пояснил Калюжный. — Немцы все море около берега минами загородили. Можно нарваться при такой скорости. Ну, да ты не падай духом, — Калюжный ободряюще хлопнул по спине Степкина, — катером командует боевой командир товарищ Россейкин.

С командирского мостика раздался уверенный голос командира роты лейтенанта Малеева.

— Командиры взводов, приготовиться к высадке!

Из камбуза, из кают-компании вылезали бойцы. На палубе сразу стало тесно. Все напряженно всматривались в черный берег. Степкин чувствовал, как колотится его сердце. Он крепко сжимал автомат, стиснув зубы и нахмурив белесые брови. Ноги немного дрожали. Он взглянул на Калюжного и увидел, что тот переминается с ноги на ногу, перекладывает автомат из руки в руку. «Тоже переживает», — подумал Степкин, и это почему-то подействовало на него успокаивающе.