Владимир Комин - Нестор Махно. Мифы и реальность

Для борьбы с дерзким противником Деникин вынужден был снять с фронта Терскую конную дивизию из корпуса Шкуро, Донскую конную бригаду и корпус генерала Слащева. Махновцы не смогли выдержать удара регулярных войск и отступили за Днепр в екатеринославском направлении. Однако борьба с партизанами отвлекла у белогвардейцев немало сил. По мнению военных специалистов, их рейды создали угрозу сообщению добровольческой армии с Доном и Кубанью. Кстати, за большой вклад в разгром Деникина Махно был награжден Советским правительством орденом Красного Знамени.

…В конце октября 1919 г. партизаны подошли к Екатеринославу. Было решено отбить его у деникинцев. И снова, как и при первом захвате этого города, Махно применил хитрость.

В базарный день со стороны степи в город въехало много подвод с капустой и другими овощами, под которыми были спрятаны пулеметы и другое оружие. Возчики — передовой отряд махновцев — открыли стрельбу по ничего не подозревавшим белогвардейцам. В бой вступили боевые рабочие дружины, организованные подпольщиками-большевиками. Когда на улицах завязалась перестрелка, в город ворвались новые отряды махновцев. 9 ноября 1919 г. они полностью овладели Екатеринославом. Как и в прошлый раз, город захлестнула волна грабежей. Махно наложил на Екатеринослав 50-миллионную контрибуцию. Такую же сумму денег должен был выплатить Александровск и, кроме того, поставить партизанской армии 10 тысяч пар белья. В короткие сроки махновские отряды освободили от деникинцев также Верхнеднепровск, Кичкас, Николаев, Апостолово, Борислав и другие населенные пункты губернии. Под контролем батьки оказался обширный район. Наконец-то Махно и его друзьям анархистам представилась возможность на практике опробовать идею создания «вольного» государства, своего рода сечи XX века, с «анархистским коммунистическим обществом». Город Екатеринослав стал столицей «вольной территории».

Возможно, мое сравнение покажется спорным, но все-таки попробуйте представить себе такую ситуацию. Ребенок, страстно мечтавший о какой-нибудь «взрослой вещи», наконец ее получает. Сначала он испытывает восторг, а потом убеждается, что этой вещью он просто не умеет пользоваться. И тогда начинаются разочарования и обиды. Наверное, в подобном положении оказался Махно осенью 1919 г. В его подчинении находился район, где можно было начать «строить» новое, «вольное общество». Всю жизнь Махно стремился осуществить эту свою идею, а теперь, когда, казалось бы, она была так близка к реальности, он не знал, что надо предпринимать. Он не был достаточно образован, чтобы определить политическую модель безвластного общества и его экономическую и социальную структуру. В полной мере испытавший на себе социальную несправедливость, Нестор Махно, видимо, считал, что все люди, стоит только их освободить от власти государства, сами устроят себе счастливую жизнь. Все образуется само собой, независимо от экономических и социальных отношений.

Позднее, живя за рубежом, Махно попытался изложить свое понимание того, как должна была воплощаться идея «безвластного коммунистического государства».

«Социальная природа махновщины, — писал он в мемуарах, — основана на классовых антагонизмах современности с революционно-анархистской точки зрения. Целями махновщины на пути революции были — реальная свобода и независимость трудящихся как в делах развития революции, так и в делах строительства на ее пути нового общества, во внутреннем состоянии которого, с точки зрения махновщины, все люди должны быть свободны и равны между собой. Все они группируются между собой, независимо от опеки государства и его Полн. ейских институтов, в союзы-коммуны, согласно своим наклонностям, интересам и общественным и личным надобностям. И все сообща с сознанием ответственности за нарушение общественного и личного благополучия всех и каждого в стране обеспечивают свободу и социальную справедливость в равной мере и степени за всеми, за каждым отдельным человеком… Для людей, во всем и вся ориентирующихся только на город, на его зараженность властью, на его начальническое начало, совершенно непонятным кажется то, что украинское крестьянство с первых дней революции стремилось практически высвободиться от опеки государственной власти, ее начал и партий, поддерживающих эти начала. Взамен опеки государственной власти над собой и революцией революционное крестьянство выдвигало свою трудовую, коллективную волю на весь рост и развитие революции, на все его прямые действия в этом направлении и на действие и недействие противившихся целям революции в пользу контрреволюции. А в действительности именно на этих подлинно вытекающих основаниях украинское не эксплуатирующее чужого труда крестьянство группировало свои силы, определяло задачи дня и действовало против врагов революции в интересах идеи, обеспечивающей свободу и независимость всей трудовой семьи. Так родилась в украинской революционной деревне столь ненавистная большевикам и буржуазии махновщина».

Нетрудно убедиться, что за этими общими, но довольно витиеватыми высказываниями Махно о том, что все люди должны быть равны и свободны и что «все сообща… обеспечивают свободу и социальную справедливость», не было, по сути, никакой конкретной программы действий.

Тем не менее в октябре — ноябре 1919 г. на территории Екатеринославской губернии махновцы приступили к строительству «безвластного государства» и, таким образом, решили доказать на практике жизненность своей доктрины. Основные положения строительства «вольного анархистского общества» были разработаны на Александровском съезде Советов крестьянских, рабочих и повстанческих депутатов, состоявшемся по инициативе «революционного военного совета повстанческой армии имени батьки Махно».

Несмотря на усиленную шумиху, поднятую махновцами вокруг съезда, им пришлось приложить немало усилий для его созыва. Жители города Александровска, например, отнеслись к съезду явно отрицательно. Как выборы делегатов, так и их явка на съезд были обеспечены фактически под угрозой применения репрессий. Многие города и населенные пункты в «зоне махновцев» так и не направили своих представителей на съезд. В его работе приняли участие 270 делегатов. Решения съезда определялись вождями анархистской конфедерации «Набат». Ее лидер Волин (Эйхенбаум) предложил делегатам написанную им самим декларацию, в которой излагались идейные основы «вольного» анархистского общества. В декларации утверждалось, что Украина уже вступила в «третью революцию» и на очередь дня выдвигается практическая задача — организация «вольного советского строя». Оказавшись не в состоянии игнорировать идею Советов, анархисты, однако, попытались использовать ее по-своему. Во-первых, они мыслили Советы без коммунистов, во-вторых, как чисто экономические организации, являющиеся лишь исполнительно-совещательными органами, регулирующими хозяйственную деятельность на местах. Советы не должны были быть Политическими руководителями общества.