Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

В июне 1945 г. государственный департамент подготовил анализ обстановки в Азии и на Тихом океане к концу войны. Согласно предварительным оценкам, возможно было следующее положение: китайские коммунисты устанавливают контроль над основными районами Северного, Северо-Восточного, Центрального и Восточного Китая, над основными стратегическими пунктами и районами: Аньхой, Хэнань, Хубэй, Южная Цзянси, Чжэцзян, Гуандун, Маньчжурия и Синьцзян. Провал попыток объединения сил коммунистов и гоминьдановцев приводит к установлению в Китае двух «военно-политических структур» (для одной — контроль гоминьдановцев и для другой — коммунистов). Вступление Советского Союза в войну с Японией создаст благоприятные условия для установления прямого контакта советской стороны с китайскими коммунистами, следствием чего будет оказание последним советской помощи и поддержки в установлении контроля над всем Китаем. Поддержка Советским Союзом китайских коммунистов, в то время как США и Великобритания делают ставку на гоминьдановское правительство, может привести к опасным для США неожиданностям. Рекомендации госдепартамента, учитывавшие этот анализ обстановки, имели в виду с точки зрения кратковременных целей эффективное объединение сил с целью военного давления на Японию и с точки зрения длительных интересов — содействие созданию сильного объединенного Китая.

21 июля командующий англо-американскими силами на Тихом океане Дуглас Макартур получил срочную информацию. Советский Союз, сообщалось в ней, вступит в ближайшее время в войну против Японий. Тогда же Макартуру было сообщено, что в правительстве усилились голоса в пользу принятия неотложных мер по капитуляции Японии до вступления Советского Союза в войну. Американский генералитет одолевали заботы о послевоенном урегулировании на Дальнем Востоке. Макартур, когда впервые узнал о ялтинских решениях, потребовал ответа на вопрос: «Какие уступки сделаны России?» Но, как военный, он понимал, что без вступления в войну СССР американцы примут на себя основной удар японских дивизий и понесут тяжелые потери.

Чан Кайши по-прежнему смотрел на перспективу участия СССР в тихоокеанской войне сквозь призму внутренней ситуации в Китае и изменений в дальневосточной политике США после смерти Ф. Рузвельта. Советники делились с генералиссимусом своими опасениями: результатом присоединения СССР к усилиям союзников станет либо «захват Советами Маньчжурии», либо установление там контроля КПК.

Чан Кайши спешно искал возможные пути для предотвращения нежелательных для себя последствий вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. Предполагалось действовать различными средствами и прежде всего использовать внутренние рычаги. Кто мог бы возглавить прогоминьдановские силы в Маньчжурии? Многие из помощников называли Чжан Сюэляна. Никто, кроме него, рассуждали они, не может справиться с этой миссией. Но Чан Кайши не простил ему «предательство» в Сиани, свое позорное пленение в суровое время кануна войны с Японией. Чан Кайши даже не стал обсуждать эту идею. Он решил обратиться к испытанному методу «разделяй и властвуй». Три маньчжурские провинции были разделены на девять. Места губернаторов заполнили деятели, связанные с группировкой «синерубашечников». Среди них видную роль играл Эрик Чжоу, по происхождению маньчжур. Верховным комиссаром в Маньчжурию назначен был Сюн Шишуй. Чан Кайши направил в Маньчжурию и своего сына Цзян Цзинго, поручив ему роль комиссара по иностранным делам для связи с советским командованием.

В Китае уже во второй половине февраля было распространено сообщение Ассошиэйтед Пресс от 14 февраля о предполагаемом вступлении СССР в войну на Тихом океане. «В американских компетентных кругах считают, — отмечалось в нем, — что СССР скоро вступит в тихоокеанскую войну, и большинство полагает, что участие СССР в войне против Японии явится ценным вкладом в дело завоевания победы над японцами».

Гоминьдановский лидер лавировал не только во внутренней, но и во внешней политике. В начале мая на VI съезде Гоминьдана в своем выступлении он решил предсказать поведение северного соседа. Советский Союз, как полагал оратор, не должен был пойти на «захват» Маньчжурии и на передачу ее под контроль КПК — ему необходимо считаться с позицией США и Англии. Группа политических и военных деятелей предложила на съезде резолюцию с призывом к всестороннему сотрудничеству с Советским Союзом. Резолюция, как слишком «радикальная», была отклонена. Чунцинский диктатор пытался оправдывать доверие Вашингтона, хотя американские специалисты по Китаю продолжали искать компромисс с КПК, памятуя о том, что «падающий дворец трудно подпереть одним бревном».

В начале июня Чан Кайши обратился к правительству СССР с просьбой начать переговоры по поводу послевоенного устройства в Маньчжурии. Министр иностранных дел Сун Цзывэнь, находясь в США и имея инструкции Чан Кайши, пытался втянуть в переговоры американцев и англичан. В Вашингтоне вынуждены были рекомендовать Чан Кайши действовать в соответствии с ялтинскими решениями.

30 июня 1945 г. в Москву прибыла китайская правительственная делегация во главе с Сун Цзывэнем. Чан Кайши послал в Москву и своего сына Цзян Цзинго. Сун Цзывэнь стремился определить сроки пребывания советских войск в Маньчжурии. Советская сторона решила не настаивать на безусловном соблюдении всех условий вступления СССР в войну. По принципиальным вопросам советской дипломатии пришлось выдержать битву.

Чан пытался организовать дипломатическое наступление на Москву. Цзян Цзинго получил от своего отца телеграмму, где содержались настойчивые рекомендации повидать И. В. Сталина и поведать ему о причинах, определяющих позицию Чунцина по территориальным проблемам и выдержанных в духе воззрений автора «Судеб Китая». «Чан Кайши явно не хотел признавать независимость МНР. В глазах радетелей великоханьской политики это признание могло стать прецедентом, который поколебал бы всю систему великодержавношовинистической ориентации.

Встреча Цзян Цзинго со Сталиным состоялась в июле. Цзян пустился в пространные рассуждения о длительной борьбе Китая за восстановление суверенитета в пределах своей национальной территории, за возвращение всех своих земель. В этих условиях признание Гоминьданом независимости Монголии будет означать отказ его правительства «от такого куска территории» и народ попросту «не поймет такого шага китайского правительства». Сталина не убедили рассуждения о нежелательности для Китая потери «куска территории». Камнем преткновения оказались и вопросы о КВЖД и ЮМЖД, Порт-Артуре и Дальнем и др.