Николай Каманин - Летчики и космонавты

— А они согласны?

— Винтовку-то изучать? А как же комсомольцу без винтовки?

— Действительно, — согласился Трескин, — ты прав: комсомольцу без винтовки никак нельзя.

И начали мы ходить на занятия в соседнее со школой здание, где располагалась часть особого назначения — ЧОН. Чоновцы учились военному делу, ходили на стрельбище, под песню чеканили шаг по булыжной мостовой, и мы завидовали им. Иногда чоновцы куда-то таинственно исчезали. Перед зданием одиноко стоял часовой, а во дворе и в доме было пусто. Мы догадывались: где-то «проявилась» банда и чоновцы ушли, чтобы ликвидировать ее.

В первый же вечер нашу группу выстроили во дворе, разбили на отделения, и мы стали заниматься строевой подготовкой, изучать устройство винтовки, тренироваться в разборке и сборке затвора и всей винтовки. Потом ходили в тир и стреляли из настоящей боевой трехлинейки.

Дома также хватало и забот и работы. Зимой на моих плечах лежали чисто мужские дела — заготовка дров и подвоз сена для коровы. Летом всей семьей ходили в лес за грибами и ягодами. В общем, домашних дел было много, но все же, когда я задерживался в школе или в райкоме комсомола, на занятиях в кружках, ни моя мать, ни старшая сестра ни разу не бросили упрека.

— Дело нужное, — говорила мама, когда я объяснял причину позднего возвращения домой. Видимо, нравилось ей, что сын идет по стопам отца-большевика.

Как-то весенним вечером зашел ко мне домой наш комсомольский секретарь Коля Трескин и сказал:

— Учеба моя закончена. Завтра последний экзамен.

— Боишься?

— Нет, я не об этом хочу поговорить с тобой.

— А о чем?

— Принимай, тезка, дела ячейки.

— Я?

— Ты, — взъерошив шевелюру, уверенно, как о чем-то решенном, ответил Трескин. — На днях соберемся, я отчитаюсь, выберем новое бюро и нового секретаря. Буду тебя рекомендовать. Райком согласен. Готовься, Коля.

Я задумался. Возглавить комсомольскую ячейку школы — дело трудное, ответственное.

— А почему ты хочешь меня рекомендовать? Смотри, какой у нас актив. — И перечислил имена своих друзей: — Алеша Назаров, Коля Потанин, Саша Ермилов, Петя Гусев, Ваня Вощинский.

— Толковые ребята, — согласился со мной Трескин, — вот на них и держи курс. Нагружай их покрепче. На себя не взваливай всю работу. Комсомольцы растут на деле, думай, как организовать, чтобы никто не бездельничал. В этом главное.

Советы Коли Трескина мне очень пригодились. В школе были созданы кружки, и мы постарались в новом году их работу усилить, сделать более массовой.

Особым успехом пользовался кружок Общества друзей Воздушного флота (ОДВФ). Он существовал в Меленках с 1924 года. Годом раньше открылась первая воздушная трасса в стране: Москва — Нижний Новгород. Трасса проходила недалеко от нашего города, и мы слышали шум работавших вдалеке моторов.

В комнате кружка ОДВФ было немало журналов и книг по авиации. Какие только фотографии самолетов в них не помещали: и неуклюжие «этажерки» — трипланы и бипланы, и монопланы! Но все это — на картинках.

Однажды недалеко от нашего города приземлился настоящий самолет, и из кабины вылез летчик в кожаном реглане. Через несколько минут я со своими друзьями примчался к самолету. Летчик устранил какую-то неисправность, потом снова сел в кабину и улетел.

Много дней и вечеров мы вспоминали об этом визите крылатой машины в наши Меленки. А когда нам в райкоме комсомола дали подписные листы для сбора средств на постройку самолетов, мы с радостью взялись за это дело. Был у меня в запасе заветный серебряный полтинник. Без раздумья внес его в общий котел на авиацию. Друзья тоже отдавали свои маленькие сбережения.

В райкоме подвели итоги сборам. Цифра получилась внушительная. Наш большой друг — руководитель школы комсомольского актива коммунист Александр Рыбаков был очень доволен.

— Учтите, друзья, — говорил он радостно, — ведь это только один город Меленки. А сколько таких городов в стране! Будут у нас крылья, товарищи. Большие крылья!

Мечта о небе! Когда она зародилась в моем сознании? Трудно сказать точно, назвать определенный рубеж. Может, в те минуты, когда мы, зачарованные, стояли возле настоящего самолета на зеленом лугу? А может, в тот миг, когда летчик сел в кабину и машина, вздрогнув, побежала по луговине, развивая скорость, оторвалась от земли и через несколько минут растаяла в далекой синеве неба? Или в те часы, когда мы, комсомольцы, читали в кружке ОДВФ брошюры об авиации и слушали рассказы о боевых подвигах красвоенлетов в годы гражданской войны? А возможно, сказалось мое участие в сборе средств на строительство отечественных самолетов.

Видимо, бурные события, происходившие в нашей стране, сама жизнь, советская действительность — все это, вместе взятое, и заронило в моем сердце мечту стать летчиком.

Особая заслуга принадлежит Добровольному обществу друзей Воздушного флота, созданному в марте 1923 года. По призыву партии под лозунгом «Трудовой народ, строй Воздушный флот!» поднялось патриотическое движение масс за создание отечественной авиации.

Первые же два года существования Общества дали поразительные результаты. На строительство советской авиации было собрано 6 миллионов рублей золотом, большое количество ценностей, крестьяне внесли 2500 тонн зерна. Огромная работа была проведена по распространению авиационных знаний среди населения.

Прошло еще два года. Наш народ достиг некоторых успехов в восстановлении промышленности, сельского хозяйства, развивались наука и техника. Как чудесное следствие народнохозяйственных успехов, стали появляться у Советской Отчизны свои надежные крылья. Работали авиационные научные учреждения, возглавляемые Центральным аэрогидродинамическим институтом (ЦАГИ). Авиазаводы стали выпускать сериями самолеты из отечественных материалов и по проектам советских конструкторов — А. Н. Туполева, Н. Н. Поликарпова, А. А. Архангельского и других. Нужны были летные кадры. Авиационные школы — Качинская, Борисоглебская, Оренбургская — ежегодно выпускали десятки летчиков. А стране нашей нужны были сотни, тысячи.

Уже в первом десятилетии Октября советские летчики провели свои краснозвездные самолеты в небе многих стран Европы и Азии и начали претендовать на места в таблице мировых авиационных рекордов. Страна Советов, преобразуя землю, штурмовала небо. И велика была в те годы тяга нашей молодежи в авиацию!

Из 50 — 5. — Иван Ульянович Павлов. — Ленинградская «терка». — Десятилетие Октября. — Самолет «Авро». — Инструктор Иост.

Солнечным майским утром 1927 года вышагивал я по большаку из Меленок в Муром на медицинскую комиссию. Высоко в небе рассыпали свои трели жаворонки, теплый ветерок ласкал лицо и будто нашептывал непривычные еще для слуха слова: «Будешь летчиком, будешь летчиком!» Но почему непривычные? Ведь я давно мечтал об этом, мне уже 18 лет, и правильно решил райком комсомола послать именно меня. Вот стану летчиком, поднимусь в бездонную синеву неба, начну парить над родными краями. Как-то будут видеться наши реки Унжа и Меленки, моя Касимовская улица, по которой бегал в школу, базарная площадь, пожарная каланча, корпуса фабрики «Красный текстильщик»?.. Радостным и уверенным в осуществлении своей мечты пришел я в Муром. И вдруг — потускнел солнечный день, померкла мечта: