Иван Куц - Годы в седле

В городе еще не почувствовали опасности. Со всех сторон к рыночной площади стекались дехкане и ремесленники. Они ехали верхом и на арбах, чинно восседали на верблюдах, погоняли навьюченных ишаков. В узких и кривых улочках возникали заторы. Это вызывало такой галдеж, что было слышно даже на нашем берегу.

Раздвинув прибрежный кустарник, я наблюдал. Восточный базар — вернейший барометр политической погоды. Если в воздухе запахнет порохом, торговля, по существу, прекращается. Купцы рисковать не любят. Пока же все шло своим чередом. Звонко стучали молотки в кузнечном ряду. Над чайханами курился дымок. Густел поток людей с товарами.

Слева сухо щелкнули выстрелы. Но они не привлекли внимания толпы и утонули в ее разноголосице. Даже сарбазы, слонявшиеся вдоль крепостных стен, как будто ничего не слышали. Мне оставалось удивляться беспечности противника. Только бы не обнаружили себя раньше времени главные силы отряда. Им пора было уже подойти.

Я выслал навстречу Валлаху своего адъютанта Ивана Агаркова с группой бойцов и проводников. Агарков должен был показать место, где можно укрыть в зарослях красноармейцев и их коней.

Вскоре позади захлюпала грязь, зашуршали ветки, и на полянку вышел Андрей Ярошенко. За ним гуськом — командиры.

— Что за «салют» был с полчаса назад? — поинтересовался я.

— Разведка наткнулась на охранение, — доложил Танкушич. — Пока рубили, сарбазы отстреливались.

Я поставил командирам задачи:

— Сами видите, враг нас не ждет. Свалимся как снег на голову. Шишкин, вы ударите слева в направлении кладбища. Оно за базаром. Когда ворветесь через Южные ворота в город, одним полуэскадроном отрежьте противнику пути отхода на Зиадин, остальные силы бросьте на дворец бека... Следующим переправляется мадьярский дивизион, атакует противника перед Восточными воротами и тоже врывается в город. Направление — на купол мечети. Река тут коварна. Поэтому переправу начнет боевой разъезд под командованием Гудкова. Он знает место брода... Вам, Гудков, по задворкам караван-сараев и чайхан проскочить к Восточным воротам и захватить их. А вам, товарищ Валлах, надо вовремя помочь Гудкову, иначе он ворот не удержит... Батарее — нанести удар по обороняющимся перед крепостью, затем перенести огонь на стены возле Восточных ворот. По самим воротам не бить: там своих задеть можно...

Гудков недаром всю весну и лето провел на погранзаставе под Хатырчи, изучая тайные тропы бухарских контрабандистов, лазутчиков и диверсантов. Как свой пять пальцев знал он и здешнюю местность. Когда громыхнула артиллерия, его разъезд сразу же устремился к реке. Кони быстро проскочили брод, переплыли глубокое место и снова выскочили на мелководье.

Столь же стремительно форсировали Зеравшан и пограничные эскадроны. Внезапное появление красноармейцев и огонь артиллерии вызвали в неприятельском стане панику. По задворкам Гудков сумел беспрепятственно проскочить в ворота. Но за ними всадники встретили отпор довольно сильного караула. Были ранены два бойца, выведены из строя четыре лошади. Положение создалось критическое. Выручили Габриш и Попов-Кахаров. Они бросились вперед и забросали караульное помещение гранатами. Сабо, Гудков и еще несколько человек вскарабкались по узкой кирпичной лесенке на крепостную стену. Меткими пулеметными очередями Сабо согнал оттуда сарбазов. Ворота были взяты.

Бой разгорался. Забухали старинные пушки бека, зачастили ружейные залпы неприятеля. Михаил Шишкин все пулеметы двух эскадронов подчинил Месарошу. Под их прикрытием пограничники пошли в атаку.

С группой разведчиков и связных я и комиссар тоже переправились на ту сторону. За нами двинулся 1-й дивизион, состоявший в основном из мадьяр.

Обычно лишь начало боя четко сохраняется в памяти. Дальнейшее мелькает, как в калейдоскопе. Помнится, меня догнали венгры, они мчались двумя шеренгами, бешено кружили шашками и несусветно ругались на трех языках сразу. Лава наша налетела на сарбазов. После короткой схватки мы ворвались в пригород. Кавалеристы растеклись по улицам и переулкам. Всюду слышались пальба, звон клинков, крики.

Возле крепости меня разыскал посыльный от Шишкина. Доложкл, что командир эскадрона тяжело ранен в живот. Его заменил Чанчиков. Общее руководство пограничниками принял на себя Танкушич.

У Восточных ворот уже тихо и безлюдно. Только трупы сарбазов да выбитые взрывами гранат стекла в окнах караульного помещения напоминают о недавней схватке. Бой переместился в глубь города. 1-й мадьярский эскадрон, спешившись, наступал вдоль главной улицы, 2-й — правее. Наша артиллерия, сбив бекских пушкарей с крепостной стены, перенесла огонь на дворец хатырчинского владыки.

Призывы мулл и угрозы офицеров оказали влияние на сарбазов. Они стали упорно драться за каждый дом.

Жилища мусульман состоят из мужской и женской половин. На мужской части двора находятся конюшни и другие хозяйственные постройки. На женской, отделенной от внешнего мира глухой стеной, — подсобные сооружения. Чтобы овладеть таким домом, надо выбивать противника из каждого помещения. Для этого, по сути, требовалась легкая артиллерия. У нас ее заменяли ручные гранаты. Бойцы действовали небольшими штурмовыми группами. От двора к двору наши эскадроны медленно продвигались к резиденции бека.

Два взвода пограничников под командованием Пархоменко в конном строю прорвались через сильный огневой заслон к Западным воротам крепости и отрезали противнику путь отхода на Зиадин и Старую Бухару. В бекский дворец первым ворвался эскадрон Валлаха.

Я прошел под стрельчатой аркой. Вымощенный четырехугольными каменными плитами просторный двор хранил следы поспешного бегства. Хатырчинский властитель и его свита успели взять только боевых коней. Остальные стояли под навесами. Одни из них предназначались для охоты, другие для скачек, третьи для торжественных выездов.

Но не время было любоваться этими красивыми животными: из глубины дворца доносились выстрелы, взрывы гранат, звон оконного стекла. Я поспешил за Танкушичем во внутренние покои, где продолжала сопротивляться дворцовая стража. Гудков объявил ей по-узбекски, что хозяин сбежал, а гарнизон крепости разгромлен. После этого часть стражи сложила оружие.

Убранство дворца поражало странным сочетанием роскоши и убожества. Рядом с дорогими текинскими, китайскими и персидскими коврами лежали дешевые паласы [11] Палас — ковер без ворса. . В некоторых помещениях наряду со шкурами барсов встречались обыкновенные овчины. Серебро и позолота утвари перемежались с медью и глиной.

Пересекая большой парадный зал, я наткнулся на опрокинутый кожаный сундук. Из него вывалились какие-то рукописи в разноцветных шелковых чехлах. Я распорядился собрать их и сохранить. Как выяснилось позже, тут оказались редкие экземпляры литературных произведений времен Алишера Навои и даже более ранние.