Евгений Матонин - Иосип Броз Тито

Тито пришлось по душе это место. Неслучайно он завещал похоронить себя именно здесь, среди роз, которые особенно любил.

Тито и Йованка жили вместе уже больше двадцати лет. Время брало свое: Тито старел и начинал болеть, а его жена находилась в самом расцвете своих сил. Она была не просто супругой президента, но важной политической фигурой. У нее были свои сферы деятельности, куда до поры до времени даже Тито не вмешивался: например протокол или кадровая политика в администрации президента. Многие считали, что примером для Йованки была жена румынского лидера Николае Чаушеску Елена, которая получила официальные посты в партии и государстве и превратилась во второго по значимости человека в партийно-государственной иерархии. Кстати, Елена и Йованка находились в приятельских отношениях, что не мешало им соперничать в области нарядов и украшений.

В окружении Тито Йованку не любили — за ее вздорный и надменный характер. Некоторые даже удивлялись, как Тито может жить с ней? Парадокс заключался в том, что с ней ему было действительно трудно, но без нее — еще труднее.

Тито до самого конца жизни был неравнодушен к молодым симпатичным женщинам. Несмотря на то что ему перевалило за 80, он сохранял образ покорителя дамских сердец и немного плейбоя. О любовных связях маршала в Югославии ходило много слухов.

В 1973 году на работу в администрацию Тито устроились сестры Радойка и Дарьяна Грбич — физиотерапевты. Первой было 22 года, а второй 20 лет. По иронии судьбы, Дарьяну привела Йованка. Но потом она на время «уступила» ее Тито, но назад так и не получила.

Каждая из сестер Грбич работала «вахтовым методом» — 15 дней на дежурстве, 15 дней отдыха. Они два раза в день делали Тито массаж — в любом месте страны и мира. Во время массажа никому не разрешалось входить в помещение. Кроме массажа Тито полагались и другие процедуры — гидротерапия, электротерапия, плавание и своего рода «аквааэробика» — упражнения в бассейне.

Маршал очень ценил сестер Грбич, говорил, что они не только хорошо знают свое дело, но и хорошо образованны. Радойка больше любила психологию и философию, а Дарьяна — искусство и литературу, и Тито во время сеансов вел с ними интересные беседы. Все это не нравилось Йованке. В конце концов Тито не выдержал: ему надоели постоянные вмешательства в его дела, излишняя навязчивость жены и ее ревность. Более того, семейные неурядицы переросли в подозрения, что Йованка ему «политически неверна».

Как и почему это произошло, трудно сказать. Версия Йованки сводится к тому, что она старалась защитить Тито от тех, кто метил на его место, и стала жертвой их клеветы. Противоположная версия гласит, что она сама собиралась занять место наследницы президента, что и стало причиной опалы. Существует еще и третье предположение: у жены Тито проявлялись признаки душевной болезни, которые и стали причинами всех ее поступков.

Если верить личному врачу Тито Александру Матуновичу, президент однажды пожаловался ему, что Йованка делает записи о нем, и — кто знает, — может быть, опубликует их в один прекрасный день за границей. И он предстанет перед всем миром как неприятная и негативная в историческом плане личность. «На каждую мелочь, которая ей во мне не нравится, она говорит: „Тито, что о тебе скажет история?“ И я спрашиваю себя: а что она обо мне знает?» [757] Matunović A. Jovanka Broz. Titova suvladarka. Beograd, 2007. S. 116–117.

Летом 1973 года подозрения Тито были столь сильны, что он приказал службе госбезопасности наблюдать за Йованкой. Выяснилось, что она якобы читает секретные документы, которые Тито берет для работы домой, а также подслушивает разговоры мужа с его соратниками.

В январе 1974 года Тито распорядился создать партийную комиссию, которая расследовала бы «случай товарища Йованки». Заседание проходило в «охотничьем домике» в Караджорджево. Йованка все категорически отрицала и вела себя очень странно. Она то плакала, то смеялась, впадала то в состояние эйфории, то ярости и истерики. Она говорила, что в окружении Тито находятся только негодяи и шпионы, и прославляла «товарища Тито». Тито открыто сказали, что Йованка, скорее всего, хочет власти. Тито ответил: «Я ничего не имел бы против, если бы она была способна на это. Но она не способна» [758] Ibid. S. 153. .

Йованка заявила, что у нее есть «компромат» на тех, кто устроил всю эту акцию, и когда она его опубликует за границей, это будет «политической бомбой». «Если так, покажи эти бумаги мне», — сказал Тито. «Почему именно тебе?» — «Потому что я твой супруг и секретарь Коммунистической партии Югославии!» От волнения Тито ошибся в названии своей должности и даже в названии партии — он был тогда председателем СКЮ. Она причитала: «Товарищ Тито, я живу с тобой тридцать лет, а ты для меня ничего не сделал!» Тито, видимо, не выдержал. «А Четвертый Пленум!» — воскликнул он. «Тогда ничего не было!» — закричала Йованка и выбежала из комнаты. Потрясенные члены комиссии молчали — им стало ясно, ради кого была устроена вся история со свержением всемогущего Ранковича, который считался наследником Тито.

Когда же Йованка вернулась, Тито решил снизить напряжение: «Мы здесь уже долго сидим. Пойдемте-ка на прогулку, а потом на обед». Комиссия в очень осторожной форме рекомендовала Тито развестись. Тито, однако, не решился этого сделать. «Если бы я их послушался, что бы я сейчас делал без Йованки?» — скажет он доктору Матуновичу полтора года спустя [759] Simčič М. Žene u titovoj sjeni. Zagreb, 2008. S. 190, 205. .

Тито любил и жалел Йованку. Он понимал, что он перед ней в долгу. «Йованка из-за любви ко мне осталась без детей, без материнства, — сказал он однажды. — Она потеряла зачатого ребенка, потому что в то время мне было совсем не до детей» [760] Matunović A. Jovanka Broz. Titova suvladarka. Beograd, 2007. S. 23. . Он не сказал, когда это произошло, но в его голосе и во всем поведении угадывалось сочувствие к ней. Он был сыт по горло ее выходками, но стоило ей написать ему письмо и признать, что она была не права, и Тито возвращался в зону ее влияния.

Его личные чувства боролись в нем с подозрениями в ее «политической неверности». Разбирательство партийной комиссии по «делу товарища Йованки» не прекращалось еще несколько лет. Забегая вперед скажем, что ни к каким выводам комиссия так и не пришла. Ей удалось не дать ответа на два вопроса, которые больше всего интересовали Тито: стояли ли за Йованкой какие-либо люди из югославского руководства и действительно ли она хотела занять его место? Вместе с тем Тито пытался найти ей какое-нибудь конкретное дело, и весной 1975 года Йованке было предложено стать руководителем югославского Красного Креста и вообще заняться гуманитарной деятельностью. Однако она отказалась, заявив, что ее место — в политике, но все же начала заниматься благотворительностью.