Эммануил Фейгин - Здравствуй, Чапичев!

В двенадцатом часу ночи Яков силой уложил меня на свое хваленое ложе, а сам улегся на жесткой деревянной кушетке и прикрылся шинелью. Я заснул мгновенно, словно провалился куда-то. Сквозь сон мне слышались какие-то голоса, несколько раз хлопнула входная дверь. Но как я ни пытался открыть глаза, мне это не удалось. Проснулся поздно. Якова в комнате не было. Быстро оделся, заглянул в кухню.

— Где ваш постоялец? — спросил у хозяйки.

— А вы не слыхали разве? Подняли его среди ночи, уехал он на этот самый, ну, как его, край…

— На передовую?

— Кажись, так сказал, я не упомнила. Просил, чтобы вы подождали, если можете. К вечеру обещал вернуться.

— К сожалению, ждать не смогу.

— Жалеть он будет. Обрадовался он вам очень. Но что поделаешь, вся жизнь у нас такая — разлуки да встречи, встречи да разлуки. Умывайтесь, я вас сейчас накормлю…

Пока я завтракал, хозяйка стояла у двери, смотрела на меня и все вздыхала.

— Чего печалитесь, мамаша?

— Да постояльца жалко. Примечаю я, уедет он скоро. А я привыкла к нему. Сама себе удивляюсь. Всего десять дней знаю человека, а он мне уже как сын.

— Свои сыновья есть у вас, мамаша?

— Есть. Один. Он тоже вояка, в казацкой части воюет. Сел на коня и уехал, а вот я одна осталась.

— А сын не женат?

— Вроде как и женатый. Их разве поймешь, молодых? Жинка у него, я вам скажу по секрету, непутевая, гулёна. Муж за ворота, и она за ворота. Один только раз и заглянула за это время домой. Я ее даже не узнала — не то женщина, не то хлопчик. Шинелька на ней черная, моряцкая, ружье-автомат и бомбы…

— Так что ж вы на нее напраслину возводите, мамаша? Значит, не гуляет она, а воюет.

— А кто ее знает, что она там делает. Разве ее поймешь? Она у нас смурная какая-то.

Я уехал, оставив Якову короткую записку. Ждать его возвращения не мог и без того опаздывал в редакцию.

Еще раз мы встретились с Чапичевым на Кубани месяца через полтора на не остывающей от бомбежек железнодорожной станции. Но какая это была встреча! Мы ни о чем толком не успели поговорить. Над станцией только что пролетел «мессершмитт» — вражеский разведчик. Торопливо и несколько запоздало затарахтели наши скорострельные зенитки. На третьем пути стоял эшелон с войсками. Можно было не сомневаться, что через несколько минут появятся вражеские бомбардировщики. Дежурный в красной фуражке, размахивая жезлом, рысцой побежал к паровозу. В этот момент я и увидел Якова.

Он стоял у обшарпанного классного вагона и, придерживая рукой кубанку, смотрел на небо. Я бросился к нему.

— Уезжаешь, Яков?

— Да, перебрасывают нас.

Чапичев показался мне усталым, больным. Какие-то очень невеселые были у него глаза.

— Что с тобой, дружище? Ты болен?

— Нет, я здоров.

— Не нравишься ты мне.

Яков усмехнулся:

— Ну, что тебе я не нравлюсь — не страшно, а вот что Петру Сергеевичу не нравлюсь — это похуже.

— Неприятности?

— Есть такое. Видишь ли, Петру Сергеевичу не нравятся мои мысли. Ему вообще не нравится, что я думаю. У него любимая поговорка: «Индюк думал, думал, да и подох». Это, брат, не просто поговорка. В этом весь Петр Сергеевич. Ему все во мне не нравится: как я живу, как дышу, как смеюсь, как разговариваю, как смотрю на людей.

— Значит, «капает» на тебя?

— Да, пишет помаленьку: житие грешного замполита Якова Чапичева. И должен тебе сказать, что под его талантливым пером картина получается довольно неприглядная. Кое-кто верит его писаниям.

— А ты этим не шути, Яков.

— Какие тут шутки.

— Так что ж ты терпишь его «капанье»?

— А что делать? Я, видишь ли, не умею воевать на два фронта. Вот управимся с фашистами, тогда и с Петром Сергеевичем разберемся. Ну ладно, не волнуйся, живы будем, не помрем. Ты старушку, хозяйку мою, помнишь? Царство ей небесное, как говорится! До чего же глупая и слепая штука смерть. Прилетел немецкий бомбардировщик. Заблудился он, что ли, стервец, или скучно летчику стало, одну бомбу сбросил на станицу. Понимаешь, только одну, и надо же было — прямое попадание в ее хату. Ну, кому она мешала, эта старая женщина, кому?..

Паровоз дал протяжный гудок. Машинист торопился увезти состав от неизбежной бомбежки. Чапичев поднялся на ступеньку вагона. Я пошел рядом. Яков нагнулся ко мне и сказал шепотом:

— Похоже, что мы скоро двинемся на Крым. Встретимся в Симферополе, на улице Горького. Договорились?

— Договорились, — пообещал я.

Но в Крыму мы с Чапичевым не встретились. Я уехал из Симферополя 15 мая 1944 года, вскоре после того, как с Херсонесского мыса сбросили в море последнего оккупанта. Кажется, только в июле того года я прочитал в газете «Красный Крым» короткую заметку о встрече поэта-фронтовика Якова Чапичева с симферопольской молодежью. Друзья из Симферополя написали мне, что Яков приезжал в отпуск, но пробыл в Крыму очень недолго и снова уехал на фронт.

Я писал повесть, не располагая никакими документами о военной деятельности майора Чапичева. Только совсем недавно мне удалось ознакомиться с его «личным делом». Я сделал некоторые выписки. Вот они.

ПАРТИЙНОСТЬ: Член ВКП(б) с 1938 года. Партийный билет № 1049847.

УЧАСТИЕ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ, ПОСЛЕДУЮЩИХ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПО ЗАЩИТЕ СССР И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ (ГДЕ И КОГДА): С 1941 года. Волховский, Северо-Кавказский, 3-й Украинский и 1-й Украинский фронты.

ИМЕЕТ ЛИ РАНЕНИЯ И КОНТУЗИИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ: Легкое ранение 2.XI.42 года, легкое ранение 7.III.43 года.

С КАКОГО ГОДА В КРАСНОЙ АРМИИ: С 1931 года.

КАКИМ РВК ПРИЗВАН: Джанкойским РВК, Крым.

НАГРАДЫ: орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени.

Товарищ Чапичев Я. И. работает заместителем командира батальона по политической части с 2 октября 1942 года. В работе инициативен, с работой справляется, пользуется авторитетом среди личного состава.

Будучи заместителем командира батальона, в боях показал себя смелым. Лично участвовал в атаках, за что награжден орденом Красной Звезды. Имеет ряд благодарностей от командира бригады.

КРАТКОЕ КОНКРЕТНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЛИЧНОГО БОЕВОГО ПОДВИГА ИЛИ ЗАСЛУГ.

В боях с немецкими захватчиками проявил героизм и служил примером для всего личного состава полка. Тов. Чапичев неоднократно водил бойцов в атаку и побеждал.

Тяжелый бой разгорелся за железнодорожную станцию Гольшмилен. Противник превосходящими силами стал теснить наши подразделения. Когда появился в первых рядах тов. Чапичев, у бойцов поднялся боевой дух и настроение. Тов. Чапичев увидел в 40 метрах, как встал немецкий офицер и кричал на своих солдат, увлекая их вперед. На десяток бойцов 4-й стрелковой роты двинулось до ста немцев. Тов. Чапичев с лозунгом «За Родину, вперед!» поднял бойцов в атаку и, на ходу расстреливая фашистов, уничтожил до 50 немецких солдат. Остальные разбежались. В этом бою Чапичев был ранен, но не ушел с поля боя.