Сергей Яров - Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941 —1942 гг.

Одна из девушек, член комсомольско-бытовой бригады, выжила только потому, что ее «прикрепили» к райкомовской столовой, где «один раз в день можно было поесть хорошо» [1357] Котов С. Детские дома блокадного Ленинграда. С. 176. . Эти столовые для «ответственных работников» пусть и не всегда значительно, но все же отличались от столовых предприятий [1358] «Я устроилась… в райсовет на 200 р. в месяц делопроизводителем. Есть неплохая столовая. Из-за нее и поступила» (В.Н. Дворецкая — В.А. Дворецкой. 1 декабря 1941 г.: Архив В.Г. Вовиной-Лебедевой); «Обедал в столо- вой РК партии. Там питалось человек 25. Было у нас котловое довольствие. Утром давали стакан чая, не горячего… Чай давался не сладкий и к чаю давали ложки полторы каши… В обед давали, как правило, щи из хряпы и кочерыжек, а на второе котлеты, приготовленные из технических (колбасных) кишек, или казеиновые лепешки. Вечером стакан чая и ложки пол- торы каши. Хлеба давали в пределах нормы» (Саванин А.С. Ленинградская городская кон- тора Госбанка в годы войны // Доживем ли мы до тишины. С. 226); «Питания в этой столовой [горкома комсомола. – С. Я. ], как всюду, отпускалось по продовольственным карточкам… Но все же там иногда давали кое-какие дополнительные блюда из овощей и других второ- степенных продуктов. Эта столовая, хотя и не давала возможности утолить голод, но все же помогла нам не умирать с голоду… Весной… была открыта столовая для партактива и мы стали питаться более упитаннее» (Воспоминания Е. А. Соколовой о работе Института исто- рии партии при Ленинградском ОК КПСС в годы Великой Отечественной войны: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 18. Д. 486. Л. 50, 50 об.). . Если директора фабрик и заводов имели право на «бескарточный» обед, то руководители партийных, комсомольских, советских и профсоюзных организаций получали еще и «бескарточный» ужин [1359] Ковальчук В. М. 900 дней блокады. С. 91–92. . В Смольном из «карточек» столующихся целиком отрывали только талоны на хлеб. При получении мясного блюда отрывалось лишь 50 % талонов на мясо, а блюда из крупы и макарон отпускались без «карточек» [1360] Там же. С. 91. . Точные данные о расходе продуктов в столовой Смольного недоступны до сих пор и это говорит о многом.

Среди скупых рассказов о питании в Смольном, где слухи перемешались с реальными событиями, есть и такие, к которым можно отнестись с определенным доверием. О. Гречиной весной 1942 г. брат принес две литровые банки («в одной была капуста, когда-то кислая, но теперь совершенно сгнившая, а в другой – такие же тухлые красные помидоры»), пояснив, что чистили подвалы Смольного, вынося оттуда бочки со сгнившими овощами [1361] Гречина О. Спасаюсь спасая. С. 278. . Одной из уборщиц посчастливилось взглянуть и на банкетный зал в самом Смольном – ее пригласили туда «на обслуживание». Завидовали ей, но вернулась оттуда она в слезах – никто ее не покормил, «а ведь чего только не было на столах» [1362] Литвин Е. Д. «В тяжелые времена нет полутонов …» // Испытание. С. 118. .

И. Меттер рассказывал, как актрисе театра Балтийского флота член Военного совета Ленинградского фронта А. А. Кузнецов в знак своего благоволения передал «специально выпеченный на кондитерской фабрике им. Самойловой шоколадный торт» [1363] Меттер И. Допрос. С. 50. ; его ели пятнадцать человек и, в частности, сам И. Меттер. Никакого постыдного умысла тут не было, просто А. А. Кузнецов был уверен, что в городе, заваленном трупами погибших от истощения, он тоже имеет право делать щедрые подарки за чужой счет тем, кто ему понравился. Эти люди вели себя так, словно продолжалась мирная жизнь, и можно было, не стесняясь, отдыхать в театре, отправлять торты артистам и заставлять библиотекарей искать книги для их «минут отдыха».

В представлениях «ответственных работников» о привилегиях учитывалось не только то, что они имеют право на лучшее питание. Отбор людей на ценных и не ценных не проходил бесследно. Признавалось необходимым и разделение по категориям, и, соответственно, нормам пайков самих представителей власти.

Как отметил в своих записках В. Кочетов, в полузакрытом «генеральском» магазине во дворе штабного здания ЛВО еще в сентябре 1941 г. имелось только шампанское [1364] Кочетов В. Улицы и траншеи. С. 148. , а в буфете «Ленинградской правды» и в конце осени «получили сверх карточек роскошнейшие продукты, какие до войны-то не каждый… видывал на своем столе: первосортные консервы из крабов, отличную зернистую осетровую икру»; не было там, правда, хлеба [1365] Там же. С. 176. .

Характерно, что инструктор политотдела управления милиции была наказана за то, что питалась по «карточкам» иждивенца, эвакуированного из города. Ей вынесли партийный выговор, уволили из управления, но потом сжалились и перевели на должность сотрудника Института истории партии, предупредив, что до снятия взыскания ей предстоит работать здесь завхозом [1366] Воспоминания Е. А. Соколовой…: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 18. Д. 486. Л. 55. .

«Все запасы… были к тому времени израсходованы, и я искал, чего бы пожевать. Я нашел стеариновую свечку и жевал ее», – вспоминал первый секретарь Октябрьского РК ВЛКСМ Б. П. Федоров [1367] Федоров Б. П. [Стенографическая запись воспоминаний] // Оборона Ленинграда. С. 465. . Мать угощала его корнями одуванчиков, варила студень из ремней. Своего заместителя на партийно-хозяйственный актив он «вел таким образом: пройдешь километр – дам тебе кусочек хлеба» [1368] Там же. С. 468. . И секретарь Московского РК ВЛКСМ М. И. Горбачев счел необходимым подчеркнуть: «Работники райкома комсомола никакими привилегиями не пользовались» [1369] Горбачев М. И. [Стенографическая запись воспоминаний] // Там же. С. 459. .

Все эти признания сделаны для стенографов во время войны, когда пережитое не потускнело, и были живы еще люди, способные их подтвердить или опровергнуть. Районные комсомольские работники являлись, пожалуй, самым низшим звеном в запутанной иерархической структуре власти. И примечательно, что в рассказах руководителей райкомов партии и райисполкомов столь откровенных высказываний мы почти не найдем.

В стенограмме сообщения председателя Василеостровского райисполкома вообще чувствуется какой-то сумбур, едва он начинает говорить о привилегия. Все оборвано, хаотично, но при этом ощущаются нарочитые умолчания. Секретарь райисполкома, по его словам, являлась «дистрофиком», спала прямо в кабинете и ее никак нельзя было разбудить. В райкоме партии ему давали консервированные фрукты, а о том, чем же он еще питался, не сказано ни слова. «Мы получали тоже по 125 граммов хлеба» [1370] Стенограмма сообщения Кускова А. А.: НИА СПбИИ РАН. Ф. 332. On. 1. Д. 76. Л. 11 об. – читать это неловко.