Салман Рушди - Джозеф Антон

Дабы осмыслить свой путь, он должен был вернуться к отправной точке и оттуда вдумчиво его повторить.

На этом-то этапе раздумий он и вспомнил про Салима Синая. Этот прото-Салим из Западного Лондона был второстепенным персонажем признанного никуда не годным и заброшенного «Антагониста». Он сконструировал его из дорогих сердцу деталей: Салимом персонаж звался в память об однокласснике по бомбейской школе Салиме Мерчанте (и по созвучию с «Салманом»), а фамилия «Синай» восходила к имени жившего в одиннадцатом веке мусульманского ученого-энциклопедиста Ибн Сины (Авиценны), точно так же как фамилия «Рушди» — к имени «Ибн Рушда». В «Антагонисте» Салим был проходным персонажем, и никто бы не заметил, прошествуй он по своей Лэдброук-Гроув прямиком в небытие, если бы не одно «но»: Салим появился на свет в полночь с 14-го на 15 августа 1947 года, в «полночь свободы», с которой началась история Индии, освободившейся от британского господства. Все шло к тому, что этот самый бомбейский полуночный Салим заслуживает отдельной книги.

Сам он родился за полтора месяца до провозглашения зависимости от Британской империи. Его отец шутил: «Вот завелся у нас Салман, и через полтора месяца англичане дали деру». В этом смысле Салим смотрелся еще большим героем — англичане бежали в самый момент его рождения.

Создатель Салима появился на свет в «Родильном доме доктора Широдкара» — гинеколога В. Н. Широдкара, именем которого названа операция, проводимая беременным при истмико-цервикальной недостаточности. Этого доктора он оживит под другим именем на страницах своей новой книги. Район Вестфилд-истейт, что над Уорден-роуд (переименованной теперь в Бхулабхай-Десай-роуд [34] Бхулабхай Десай (1877—1946) — юрист, видный участник борьбы за независимость Индии. ), с домами, выкупленными у покидавших Индию англичан и носившими названия королевских резиденций — вилла «Гламз», вилла «Сандрин-хем», вилла «Балморал» и родная его Виндзор-вилла, — возродится в этой книге под именем «Месволд-истейт», a Виндзор-вилла станет в ней виллой «Букингем». Соборная школа для мальчиков, основанная «попечительством Англо-шотландского образовательного общества», появится в романе под настоящим своим названием, большие и малые впечатления детской жизни — отхваченный дверью кончик пальца, смерть товарища прямо во время уроков, Тони Брент, поющий The Clouds Will Soon Roll By , джазовые «джем-сейшены» по утрам в воскресенье в районе Колаба, «дело Нанавати», нашумевшая история о том, как высокопоставленный военный моряк убил любовника жены, а ее ранил из пистолета, но не смертельно — войдут в книгу, преображенные фантазией сочинителя. Врата памяти отворились, и в них ринулось прошлое. Оставалось сесть и писать.

Сначала он подумывал писать немудреный роман о детстве, но слишком уж многое вытекало из обстоятельств рождения протагониста. Коль скоро нововообращенный Салим Синай и новорожденная нация оказались близнецами, то и рассказ приходилось вести о них обоих. На страницы книги вторглась история, всеохватная и глубоко личная, созидательная и разрушительная, — и он понял, что произведению потребуется совсем иной масштаб. Великая задача исторической науки — осознать, каким образом под действием неких колоссальных сил формируются отдельные человеческие личности, общности, народы и сословия, которые, в свою очередь, обладают способностью временами менять вектор приложения этих сил; ту же задачу должна была решить книга, написанная им, историком по образованию. Его охватил творческий азарт. Он нашел точку, где пересекались личное и всеобщее, и решил выстроить на этом перекрестке свою книгу. Политика и частная жизнь не могли в ней существовать вне зависимости одна от другой. Это только в старину для Джейн Остин, писавшей в самый разгар Наполеоновских войн, естественно было ни разу о них не упомянуть и видеть главное назначение британских военных в том, чтобы носить мундиры и украшать своим присутствием рауты. Не могла эта книга и быть написанной хладнокровным, в духе Форстера, языком. Ведь в Индии не холодно, а жарко . Жаркая, перенаселенная, сумбурная и шумная страна требовала соразмерного ей языка, и он попытался такой язык найти.

Он отдавал себе отчет, сколь необъятен его замысел, понимал, что ставит на карту последнее в ситуации, когда шансы на проигрыш гораздо выше, чем на победу. Именно так, ловил он себя на мысли, все и должно быть. У него оставалась одна, последняя попытка воплотить в жизнь мечту, и глупо было бы потратить ее на сочинение острожной, благопристойной, проходной вещицы. Нет, он проделает невероятной смелости художественный эксперимент, и плодом его станет роман… Как же его назвать? «Синай»? Нет, так нельзя, а то все решат, что в нем повествуется о Ближневосточном конфликте или о Десяти заповедях. «Полночное дитя»? Но ребенок-то будет не один, сколько их появилось на свет в тот полночный час — несколько сотен? тысяча? или, что было бы совсем прекрасно, тысяча и один? То есть получается «Полночные дети»? Снова нет, название тоскливое и отдает ночным шабашем педофилов… «Дети полуночи»! Да, вот оно!

Его аванс за «Гримуса» составил внушительные 750 фунтов, с учетом проданных во Францию и Израиль прав на перевод выходило 825. Располагая означенной суммой на банковском счете, он набрал побольше воздуха в легкие и высказал Клариссе такую идею: он бросает работу в «Огилви», они отправляются в Индию и живут там, покуда хватает денег, путешествуют с минимальными тратами, погружаются в неисчерпаемую индийскую реальность, он вдоволь пьет из рога изобилия, а потом возвращается и садится писать. «Хорошо», — не задумываясь ответила она. Он обожал это ее безрассудство, которое в свое время подвигло Клариссу броситься к нему в объятья, дав отставку одобренному матерью мистеру Льюорти из городишка Уэстерхем, графство Кент. Да, они шли ва-банк. И она его в этом поддержала, так же как поддерживала до сих пор. Во время своей индийской одиссеи они останавливались в ночлежках, сутки и более подряд проводили в автобусах, где им на ноги тошнило кур, спорили с аборигенами Кхаджурахо, которые считали скульптурные изображения тантрического секса в их знаменитом храмовом комплексе непотребными и предназначенными лишь для туристов, заново познавали Бомбей и Дели, гостили у старинных друзей его семьи, а однажды и в доме у исключительно негостеприимного дядюшки и его еще более негостеприимной новой жены, перешедшей в ислам австралийки, — от этого дядюшки, делавшего все, лишь бы они поскорее убрались вон, он много лет спустя получил письмо с требованием денег. Он побывал в приюте для вдов в Бенаресе, посетил в Амритсаре парк Джаллианвала-Багх, где в 1919 году учинил бойню генерал Дайер [35] 13 апреля 1919 года военный комендант города Амритсар генерал Реджинальд Дайер приказал расстрелять незаконное, с его точки зрения, сборище индийцев. Около 1000 человек были убиты и около 1500 ранены. ; а потом, по горло сытый Индией, поехал в Англию писать книгу.