Неизвестен Автор - За чистое небо (Сборник)

В этом бою Покрышев убедился, что не ошибся, назначив этого не очень приметного и застенчивого парня своим ведомым.

А Федор тем более не пожалел, что оказался в одной паре с комэском. Рассказов о доблести и боевом мастерстве Покрышева он слышал немало. Но одно дело услышать, что говорят о том или другом летчике, другое - самому увидеть его в бою. А Чубуков теперь сам увидел и убедился, какой это летчик. Капитан пилотировал самолет безупречно и в каком-то особом, покрышевском стиле. Разнообразные фигуры высшего пилотажа он выполнял в таких замысловатых сочетаниях и с таким блеском, что удержаться у него в хвосте было почти невозможно. Его же атаки были стремительными, неожиданными и очень часто заканчивались для фашистских летчиков поражением. Чубукова особенно поразило, как Покрышев умудряется видеть все, что делается вокруг, видеть, что называется, на все 360 градусов. В разгаре боя Федор, до предела напрягавший внимание, чтобы не отстать от командира и не прозевать какой-нибудь его неожиданный маневр, в какое-то мгновение не заметил, как на него сверху свалился "мессер". Но Покрышев это увидел. Он резко задрал свою машину и пошел в лоб на атакующего фашиста, грозившего ведомому внезапным ударом.

Дружно наседая на врага, группа Покрышева сбила еще четыре фашистских истребителя. Спасся только один: пользуясь тем, что скорость "мессершмитта" превосходила скорость "томагаука", он оторвался от наших истребителей и поспешил восвояси.

Что касается шестерки Покрышева, то она закончила бой в полном составе. Правда, на обратном пути выяснилось, что лейтенант Георгий Мармузов ранен. Пока шел бой, он молчал об этом, превозмогая сильную боль в раненой ноге, продолжал сражаться вместе с товарищами. Когда же группа взяла курс на аэродром, по радио доложил командиру эскадрильи о случившемся.

На аэродроме раненого летчика бережно вынули из самолета. Чубуков посмотрел на его бледное и осунувшееся лицо и удивился, как смог раненый Мармузов вести бой, в котором чуть ли не ежесекундно менялась обстановка и нужно было вертеться буквально волчком. Поражаясь тогда мужеству раненого товарища, Федор и не предполагал, что скоро и на его долю выпадет нелегкое испытание, когда и он окажется в таком же положении, как и Мармузов.

Произошло это 15 марта сорок второго года. Настроение в полку в тот день было праздничное. 13 марта командир полка майор Матвеев, его заместитель майор Пилютов, капитаны Покрышев и Чирков вели бой с восемнадцатью самолетами противника. Несмотря на такое превосходство фашистов, четверка советских летчиков сбила три вражеские машины, а остальные не пропустила к нашему переднему краю.

Благодарность пехотинцев обогнала летчиков. Матвеев и его ведомые еще не успели произвести посадку на своем аэродроме, как туда уже позвонили по телефону. Воины наземных частей восхищались мужеством и боевым мастерством авиаторов. А через два дня - 15 марта - командующий Ленинградским фронтом от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил майора А. А. Матвеева и капитана А. В. Чиркова орденами Ленина, а майора П. А. Пилютова и капитана П. А. Покрышева орденами Красного Знамени. Была в этом приказе и фамилия лейтенанта Георгия Мармузова. За исключительное мужество, проявленное в бою, его тоже наградили орденом Красного Знамени.

Именно в этот день на долю молодого летчика Федора Чубукова выпало нелегкое испытание.

Было это так. Снова на боевое задание вылетела группа Покрышева. Снова произошел неравный бой, во время которого пришлось вертеться так, что иногда не сразу удавалось разобраться, где затянутое облаками небо, а где все еще прикрытая снегом земля.

Федор атаковал одного гитлеровца. Но тот оказался изворотливым и хитрым. Исчезнув вдруг из поля зрения Чубукова, через несколько секунд он внезапно обрушился на него сзади. Федор почувствовал, как задрожал его самолет. В то же мгновение ногу пронзила острая боль. "Кажется, попало и мне", - проговорил он и стал осматриваться.

Бой продолжался, и никто - ни свои, ни враги - не знал, что случилось с ним. Должно быть, даже стрелявший по нему фашист решил, что промахнулся. "Томагаук" не горел, не падал. Он только чуть отстал от машины ведущего. Видимо, этим и решил воспользоваться другой гитлеровец. Но когда он рванулся к неприкрытому сзади самолету Покрышева, Федор кинулся наперерез. Изо всех сил надавил он раненой ногой на педаль. От боли потемнело в глазах. Казалось, в ногу воткнули что-то острое и раскаленное. Хотелось отдернуть ее, снять с педали, чтобы хоть на секунду отступила нестерпимая боль. Но летчик, крепко стиснув зубы, продолжал разворот, затем прибавил газу и, выскочив к "мессершмитту" сбоку, дал по нему длинную пулеметную очередь. "Мессер" отвалил.

От одного сознания, что ему удалось защитить командира от удара врага, Федор почувствовал себя лучше. Даже боль в ноге поутихла. Он решительно отогнал возникшую было мысль о выходе из боя. Сразу после ранения он испугался, что станет обузой товарищам, которым придется прикрывать его, вместо того, чтобы бить врага. Теперь же убедился, что может продолжать бой, и решил не докладывать командиру о ранении.

На аэродром Чубуков вернулся вместе со всей группой. И только здесь выяснилось, что самолет его в пробоинах, а самого пилота нужно немедленно отправлять в госпиталь.

Спустя несколько дней Федор, которого теперь никто в полку не называл новичком, прислал письмо командиру. В нем сообщалось, что операция прошла успешно, нога цела и дела пошли на поправку. К письму было приложено заявление в партийную организацию. Чубуков просил принять его в ряды коммунистов.

Дней через десять после этого письма в госпиталь, находившийся недалеко от аэродрома, приехали члены партийного бюро полка. С разрешения врача все они пришли к раненому товарищу. Чубуков был безмерно рад встрече с друзьями, расспрашивал их о боевых делах полка, о своих товарищах.

После дружеской беседы состоялось заседание партийного бюро. Оно проходило здесь же в палате, у койки лейтенанта. Обсуждение просьбы Федора было недолгим: члены партийного бюро единодушно проголосовали за принятие Чубукова в партию.

Раненый летчик приподнялся и обвел товарищей благодарным взглядом. Глаза боевых друзей светились радостью. Они ободряли его и в то же время словно бы ждали от него чего-то. Охватившее Федора чувство признательности за доверие, которое оказали ему товарищи, искало выхода. Сделав усилие и подтянув раненую ногу, он приподнялся повыше и взволнованно сказал:

- Мне бы в полк поскорее... Там дела пойдут. Я и жизни своей не пожалею, но доверие оправдаю!

Должно быть, ему показалось, что говорит он слишком высокопарно, и товарищи могут не поверить его словам. Федор снова обвел всех взглядом и, как бы для большей убедительности, повторил: