Петр Забаринский - Ампер

Политехническая школа, по мысли ее организаторов, должна была об'единить все специальные высшие технические училища и явиться единым мощным центром технического образования.

Однако впоследствии Политехническая школа сделалась как бы высшим подготовительным учебным заведением, откуда черпали свои кадры различные специальные, преимущественно военные академии. Слушатели, окончившие двухгодичный курс, имевший лишь слабый специальный уклон, поступали на два-три года в специальные школы. Такова была система, давшая стране блестящую плеяду законченных специалистов.

Программа обучения охватывала следующие предметы: общие основы высшего математического анализа, его применение к геометрии, к механике твердых тел и жидкостей, к расчету машин; горное дело; строительное дело, включая правила резки и обработки камней; обработка дерева; основы архитектурного искусства; сооружение и эксплоатация мостов, каналов, портов, дорог, общественных зданий и построек и т. п. Наряду с общей физикой проходилась и химия, распадавшаяся на три отдела — химия солей, органическая химия, химия минералов. Не были забыты и специфически военные дисциплины: нивеллировка местности, топография, оборонительная и наступательная фортификация.

Обширная программа, во главу угла которой были поставлены основы математики, физики и химии, обеспечила высокую общетеоретическую и прикладную подготовку учеников.

В 1796 году состоялся первый выпуск. Прекрасная организация, хорошая подготовка учащихся, великолепный подбор профессоров, среди которых находились такие светила мировой науки, как гениальный математик и астроном Лаплас, великий Лагранж, основоположник диференциальной и начертательной геометрии Монж, выдающиеся механики Прони и Гашет и, наконец, сверкающее созвездие химиков — Фуркруа, Воклен, Бертолле и Шапталь, — сразу же сделали Политехническую школу знаменитой не только во Франции, но и далеко за ее пределами.

Тридцать девять учеников школы во главе с Монжем, Бертолле и Фурье разделили все опасности и тяготы знаменитой Египетской экспедиции.

В 1801 году школу посетили Вольта, Румфорд и Гумбольдт, восторженно отозвавшиеся об этом первоклассном учебном заведении.

В 1810 году, по просьбе Александра I, властелин Западной Европы любезно предоставил в его распоряжение четырех инженеров — Базена, Фабра, Дестрема и Потье — питомцев той же школы. Имея уже солидную репутацию во Франции, они успешно подвизались на научном, административном и инженерном поприще в далекой России. С их именами связано учреждение Института инженеров путей сообщения — первой в России высшей технической школы.

Питомцы Политехнической школы с гордостью писали, на своих, подчас бессмертных, научных трудах, среди других многочисленных званий: «бывший ученик Политехнической школы». Многие из них прославили имя школы, обогащая самые различные области науки и развивая техническую практику. В историю физики, химии и механики навсегда вписали свои имена Френель, Гей-Люссак, Ламе, Клапейрен, Полонсо, Понселе, Беккерель, Дюлонг, Реньо, Араго и многие другие.

Учениками Политехнической школы был осуществлен ряд выдающихся сооружений: Бордоский и Иенский мосты, мост через Рону у Бокера, Шербургский мост, Анверский порт, многочисленные каналы и дороги, в том числе дороги, проложенные через горные перевалы Симплон и Монсенис.

Французская горнозаводская промышленность, различные области горной и цветной металлургии многим обязаны бывшим ученикам Политехнической школы. Они же принимали участие в сооружении ряда военных укреплений и крепостей, усовершенствовали артиллерийское дело, военное и торговое судостроение и, наконец, успешно подвизались в таких областях знания, как гидрография, физическая география, агрикультура и медицина.

Ампер попадает в Политехническую школу, в это средоточие крупнейших научных сил того времени, благодаря помощи Деламбра и генерала Лакюе — крупного политического деятеля, сделавшегося впоследствии ее начальником.

Обязанности репетитора, возложенные на Ампера приказом по школе от 19 октября 1804 года, требовали от него большого напряжения сил.

«Мое время, — пишет он Бредену, — растрачивается на занятия столь же многочисленные, как и скучные». Эти обязанности состояли в проработке материала, сообщавшегося учащимся на лекциях, в решении задач, раз'яснении трудных и неясных вопросов, чтении дополнительных отделов курса.

Работа сильно утомляла Андре Мари, но и отвлекала его от тяжелых мыслей. «Одинокий здесь, я беспрестанно вижу образ той, которая наполняла таким очарованием мою жизнь; перечитывая ее письма, я везде натыкаюсь на воспоминания об утраченном счастье».

Оторванный от тех мест, где он родился и вырос, с которыми были связаны воспоминания почти тридцати лет его жизни, Андре Мари чувствует себя убийственно одиноким в Париже. Он изливает настроение в письме к Бредену. «О, мой милый друг… Я читал ваше письмо и сопровождавшую его книжку в саду Политехнической школы, под сенью дерев, посаженных сильными мира сего, могущество которых рассеялось, как туман. Под пение птиц, одинокий среди этой прекрасной пробуждающейся природы, как я почувствовал ничтожество всего того, к чему стремлюсь в Париже. Боже мой! и вы допустили, чтобы я приехал сюда испытать, насколько суетен здешний мир, вид которого, казалось мне, представлял такое блестящее зрелище. Эти ученые, столь гордые своими знаниями, что значат они в сравнении с простыми, неискушенными душами?..»

Этот год, переломный для Ампера, был годом перелома и в политической истории Франции. Париж республиканский превратился в императорский Париж. Дельцы, разбогатевшие на военных поставках, удачливые спекулянты с волчьими аппетитами, торговцы и предприниматели, воротилы парижской биржи, вся новая буржуазия, впитавшая колоссальные контрибуции с побежденных стран, верхушка зажиточного крестьянства — все они жаждали крепкой, устойчивой власти, могущей защитить их завоевания от полураздавленного дворянства и от тех «крайностей революции», которые, неровен час, могли бы открыть дорогу молодому пролетариату французских городов.

По определению Ленина, «бонапартистская контр-революция выросла к концу 18 века… на почве контр-революционной буржуазии, прокладывая в свою очередь дорогу к реставрации монархии легитимной. Бонапартизм есть форма правления, которая вырастает из контр-революционности буржуазии в обстановке демократических преобразований и демократической революции» [4] Ленин. Собр. соч., т. XXI, стр. 84. .

Второго декабря 1804 года, в пасмурный серый день, совершается по-театральному пышная церемония коронования. Отныне, как гласила беззастенчиво лицемерная присяга, Наполеон, император французов, «будет отстаивать принципы революции и целость французской территории… управлять в интересах благоденствия, счастья и славы французского народа».