Сергей Киров - Сталин. Очищение от «питерских»

Девять лет нашей работы – это лучший экзамен и лучшее свидетельство правоты нашего дела. Если, действительно, – сплошь все ошибка, соглашательство, оппортунизм и прочее, то как же это так вышло, что мы сидим десятый год и не только ничего не растеряли, а, наоборот, каждый чувствует себя гораздо более сильным, гораздо более крепким, гораздо более уверенным в своей работе.

Таким образом, товарищи, я думаю, что сейчас, вступая в десятую годовщину нашего существования, нет решительно никаких оснований терзаться о нашем прошлом. Ошибки, конечно, были, ошибки есть и сейчас, но в основном линия, которую мы ведем, безусловно правильна, и, сколько бы ни квакали наши отечественные «неверующие», сколько бы ни клеветали на нас враги за границей, дело, к которому мы призваны девять с лишком лет тому назад, мы в общем и целом решаем правильно. И пусть умолкнут, наконец, те, которые говорят, что мы замкнулись в рамках нашей национальной скорлупы. Нет, действительно интернациональное дело, которое делается у нас в Союзе, – это творчество, это деятельность нашей коммунистической партии. Это настоящее международное, настоящее интернациональное дело.

Каждый шаг нашей работы – это победа мировой революции, каждое ущемление нас– это болячка для мировой революции. Ни капли, ни тени сомнения в той работе, которая вся рассчитана на то, чтобы освободить всех трудящихся и всех угнетенных!

(Речь С.М. Кирова на XII партконференции Василеостровского района 29 октября 1927 года)

Товарищи! Я думал, что несколько иначе построю свое небольшое сообщение вам, но тут, к сожалению, порядок дня немножко изменился, и мне придется начать с выступления Бакаева.

Я не стану вас задерживать и не думаю, чтобы нужно было доказывать всю вздорность утверждений оппозиции. Укажу на один вопрос о манифесте, документе величайшей исторической важности. Бакаев, бия себя в грудь, говорил: Ленин требовал документов, пусть покажут документы. Пусть же он меня опровергнет, что я неправильно излагаю дело. Дело было вот как.

Прежде всего оппозиционеры критикуют манифест с формальной точки зрения, говоря, что он упал на партию, как снег на голову. Между тем даже насчет 7-часового рабочего дня надо сказать, что Бакаев это давно знал и Зиновьев еще раньше знал. Еще при жизни Дзержинского вопрос о 7-часовом дне ставился, но мы не могли сразу вынести его на такую широкую дискуссию.

Дзержинский поставил вопрос так, что надо провести рационализацию текстильной промышленности (переход на большее число станков) при условии сокращения рабочего дня. Так он вопрос ставил: начнем с текстиля и посмотрим, как дело пойдет, а потом – ив других отраслях. Дзержинский считал, что к 7-часовому рабочему дню мы, видимо, подходим.

Но не это особенно обескураживало оппозиционеров. Вы знаете величайшую «доброту» Зиновьева. Уже если нужно «отступить», он отступит по-настоящему, он потребует и крестьянскую фракцию и крестьянскую газету, а если двинулись вперед, то как же он помирится с тем, чтобы его обогнали? А вот с 7-часовым рабочим днем обогнали. (У них ведь программа рабочая разработана изрядно: там все предусмотрено, а 7-часовой день выскочил.)

Пришли мы с этим проектом на сессию ЦИК, они выступили против манифеста. Манифест делится на две части: вводную – политическую и практические выводы. Ну, конечно, насчет первой части, не боясь нарушить дисциплину, члены ЦИКа готовы были признать, что, может быть, можно было вдвое длиннее написать, перечислить в манифесте все страны мира и так далее.

Конечно, можно, но не в этом же дело. Основное в манифесте– оценка ближайших перспектив. Основное тут– 7-часовой рабочий день, и Бакаев, несмотря на всю свою фракционность, должен будет сказать, что главным образом около этого вопроса и шли все дебаты и на сессии ЦИКа и в любом коллективе. 7-часовой рабочий день – это громадный поворот в нашей политике, имеющий международное значение. Вот, товарищи, которые здесь в президиуме сидели, они из разных стран приехали и во всех странах стоит вопрос об удлинении рабочего дня. В частности в Америке, где некуда девать капиталы, речь сейчас идет об удлинении рабочего дня. А у нас как раз наоборот. Мы как будто бы и бедная страна и прочее, а идем к 7-часовому дню.

Вот стенограмма речи Зиновьева на фракции ЦИКа в Ленинграде. Зиновьев говорит: «Я утверждаю, что более демагогического, авантюристического предложения, чем предложение о 7-часовом рабочем дне, в истории нашей партии еще не бывало». (Шум.) И они после этого говорят: на нас лгут, что мы против 7-часового рабочего дня. Насчет того, против они или не против, вот я одно местечко прочитаю, довольно наглядное. В заключение своего выступления Зиновьев говорит: «Я предлагаю вопрос о 7-часовом рабочем дне в той демагогической форме, безответственной форме игры с рабочими снять, для того чтобы не компрометировать нашу партию». Так выступает Зиновьев.

Троцкий тоже говорил, что конечно нужно обдумать, нужно обсудить и т. д., а к концу решил, что неудобно так ставить вопрос. После этого они внесли добавочное предложение к манифесту, где наряду с небольшими мероприятиями по части рабочего быта предлагали поставить в порядке дня вопрос о 7-часовом рабочем дне. Так стоял вопрос.

Они, видите ли, обижены тем, что вопрос не был поставлен на объединенном пленуме ЦК и ЦКК, они потребовали нового обсуждения этого вопроса. Но мы люди занятые, у нас работы много. Мы сказали, что вопрос для нас ясен, давайте голосовать, и проголосовали, и они снова голосовали против. Если они возражали против этого манифеста, как сказали Бакаев и Евдокимов, потому что там не говорится о китайской революции «за», то разве нельзя было им сказать, что мы за манифест голосуем, т. е. за увеличение пенсий старикам, за снижение налогов и т. д., но, если в ном нет китайской революции, вносим особое мнение?..

Потом Бакаев говорит, что мы голосуем против потому, что там неправильно изложены взгляды на построение социализма. Какая «глубина» теории! Это действительно одно из основных разногласий оппозиции с пашей партией как раз по вопросу о строительстве социализма в нашей стране. И здесь Бакаеву не мешает особенно напомнить, что когда мы два года тому назад сразу после XIV съезда партии проводили дискуссию но этому вопросу, то ни один из вас открыто не посмел заявить об этом. Единственным смельчаком оказался Глебов-Авилов, который в тогдашней дискуссии на Путиловском заводе сказал: «верно, строить-то вы строите, но что из этого выйдет– бабушка надвое сказала». А сейчас они распахнулись вовсю. Троцкий по крестьянскому вопросу, по вопросу о перманентной революции расцвел во всей своей троцкистской красоте, целиком выплыл как есть. Я не буду вдаваться в вопрос о построении социализма, думаю, что вы достаточно знаете, что об этом говорил Ленин, но, мне кажется, каждый понимает: если с завтрашнего дня действительно восторжествуют взгляды оппозиции на построение социализма в нашей стране, то я бы не сказал, чтобы нашей работе в дальнейшем поздоровилось.