Роман Ларинцев - 1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)

В то же время на направлении Порхов – Сольцы – Новгород, где оборонялись 180-я и 182-я эстонские дивизии 22-го территориального корпуса, также возникла опасность прорыва. В выведенных на переформирование остатках 3-й танковой и 202-й моторизованной дивизий 1 – го мехкорпуса к этому моменту оставалось по три десятка танков. Идея оттянуть остатки танковых соединений в тыл, переформировать их и нанести удар плотно сжатым кулаком была вполне логичной, чуть позже ее даже удалось осуществить.

У противника тоже имелись проблемы. Согласно директиве ОКХ, изданной еще 9 июля, 4-я танковая группа Гепнера должна была наступать на правом фланге группы армий «Север», нанося основной удар на Новгород и далее вдоль реки Волхов, обходя и отрезая Ленинград с востока. Но советское командование уже сумело перекрыть это направление достаточными силами, а условия местности крайне сковывали маневр подвижных частей. 11 июля командование 4-й танковой группы сообщало в группу армий:

«Общее положение с транспортными средствами: в первую очередь характерна большая убыль, вызванная главным образом тяжелейшими дорожными условиями. Дальнейшее продвижение вперед возможно лишь при условии планомерного снабжения запасными частями по воздуху». [60]

Жалобы на скверные дороги и плохое состояние транспорта у немцев всегда начинаются вместе с неудачами. Но здесь обращает на себя внимание упование на авиацию. Действительно, в ближайшие дни транспортная авиация очень понадобилась передовым частям 4-й танковой группы… Утром следующего дня Гальдер отметил в своем дневнике: «Танковая группа, авангарды которой ослаблены и устали, лишь незначительно продвинулась в направлении Ленинграда». [61] Командующий группой армий фельдмаршал фон Лееб, в свою очередь записал 12 июля в своем дневнике:

«Информация из разговора с Хойзингером из оперативного отдела: фюрер больше не придает никакого особенного значения Петербургу! Но адъютант фюрера, полковник Шмундт, который был здесь несколько дней назад, утверждал обратное. Чему же верить? В любом случае, завтра хочу поговорить с Гепнером». [62]

Зная о сосредотачивавшейся в районе Луги крупной советской группировке – и, судя по всему, преувеличив ее численность – командование 4-й танковой группы решило провести рокировку, обратную той, что вело советское командование. Оно отказалиоь от прямой атаки Лужского рубежа, предпочтя обойти его с фланга. Для этого Гепнер выдвинул против Луги подходящую из тыла 269-ю пехотную дивизию (она была переброшена автотранспортом 6-й танковой дивизии), а основные силы трех подвижных соединений бросил на север – где, по его расчетам, рубеж обороны советских войск еще не был подготовлен. Это неожиданное решение было поддержано генерал-фельдмаршалом фон Леебом, однако неожиданное недовольство им выразил сам Гитлер. На дневном совещании 13 июля в ставке фюрера было решено, что:

«На фронте группы армий „Север ” решающей задачей является выход в район севернее озера Ильмень, закрытие прохода между озером Ильмень и Ладожским, блокада Ленинграда с востока. Южнее Ильменя следует выставить заслон в сторону Старой Руссы». [63]

Таким образом, главный удар должен был наноситься прямо на Ленинград. Однако 41-й моторизованный корпус уже был повернут к северу, поэтому на следующий день командующий группой армий «Север» издал компромиссный приказ, в котором указывал:

«Задача 4-й танковой группы заключается прежде всего в захвате всей линии Новгород, Луга, Нарва, чтобы оттуда развивать удар с целью окружения Ленинграда (главное направление окружения на юго-востоке)».

Но было уже поздно – события пошли так, как пошли. Сегодня мы с высокой долей уверенности можем сказать, что в случае немецкого удара на Лугу одна свежая (177-я) и одна потрепанная (235-я) дивизии, даже при поддержке двух танковых полков из 10-го мехкорпуса и достаточно сильной артиллерийской группировки, вряд ли выдержали бы концентрированный удар четырех дивизий 41-го моторизованного корпуса. Части 111 – й и 90-й стрелковых дивизий на этот момент были небоеспособны и ничем помочь обороне не могли. В этот период войны немцы имели полное преимущество в инициативе, имея возможность навязать противнику не только место, но и время боя. Вместо этого Гепнер и Рейнгард бросили свои силы в обход, тем самым удлинив маршрут наступления и плечо подвоза, теряя драгоценное время. Вдобавок силы двух подвижных корпусов оказались разъединены, а их фланги уязвимы для контрударов.

Уже днем 11 июля 1 – я танковая дивизия получила приказ генерала Рейнгарда – прекратить наступление на Новгород и развернуться севернее города Луга в направлении на Большой Сабек. Еще левее, на Поречье и Кингисепп, должна была наступать 6-я танковая дивизия. 36-я моторизованная дивизия корпуса, несколько запоздавшая с переправой техники через Великую из-за взорванных мостов, направлялась строго на север, вдоль Псковского и Чудского озер. Теперь на новгородское направление выдвигался 56-й моторизованный корпус – 3-я моторизованная, 8-я танковая дивизии и дивизия СС «Мертвая Голова». Прежние ее позиции перед фронтом 27-й армии сдавались подошедшему 10-му армейскому корпусу.

Следует заметить, что в предыдущих боях Манштейн показал себя довольно бледно. А ведь он считался восходящей звездой вермахта, одним из «отцов» Французской кампании, всегда и везде прилагая максимум усилий для саморекламы! Теперь же, по сравнению с успехами удачливого соседа, результаты действий 56-го моторизованного корпуса выглядели едва ли не провалом. Поэтому, когда возник шанс отличиться, Манштейн решил использовать его во что бы то ни стало. Согласно решению, принятому в ставке фюрера 13 июля и подтвержденному командованием группы армий 14 июля, главный удар наносился в полосе 56-го моторизованного корпуса – на который ложилась основная тяжесть будущего сражения и падала наибольшая слава после победы…

Подбитые танки немецкой 6-й танковой дивизии

Еще днем 12 июля группа «Раус», почти сутки преодолевавшая 25-километровую полосу бездорожья между Новгородским и Лужским шоссе, атаковала части 90-й стрелковой дивизии у деревни Новоселье. Одновременно севернее, вдоль железной дороги, перешли в наступление части 269-й пехотной дивизии. 13 июля, продвинувшись еще на полтора десятка километров, немцы заняли станцию Плюсса и форсировали одноименную реку. За Плюссой разгорелись тяжелые бои – наступающие части 269-й пехотной дивизии встретили упорное сопротивление 483-го стрелкового и 3-го мотострелкового полков, усиленных маневренной группой полковника Родина (32 танка БТ и мотострелковый батальон 24-й танковой дивизии со средствами усиления). Днем 14 июля танки группы Родина из района села Шереги контратаковали противника двумя группами: одна наступала на запад в общем направлении на станцию Плюсса, другая – на юго-запад вдоль шоссе, по которому к месту боев подходили новые немецкие силы. Тем временем 483-й стрелковый полк выбил передовые отряды немцев со станции Лямцево и из деревни Крени в 9 км восточнее нее, отбросив врага к реке Плюсса. Советские танки ворвались на станцию Плюсса, где было захвачено радиооборудование и две противотанковые пушки. [64] В этот день танкисты потеряли 5 танков БТ (часть из них удалось эвакуировать в тыл), две бронемашины БА-10 и 25 человек убитыми и ранеными.