Роман Ларинцев - 1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)

Одновременно с атакой вдоль озера Череменецкое противник предпринял наступление на главном направлении. Утром 24 марта 269-я пехотная дивизия атаковала позиции 483-го полка 177-й стрелковой дивизии: одним полком на Псковском шоссе, а другим – вдоль железной дороги от станции Лямцево через Крошново на Серебрянку. Здесь немцам удалось прорвать оборону 1-го батальона 483-го полка и выйти к станции Серебрянка. В бою, поднимая бойцов в контратаку, погиб командир 483-го полка подполковник Харитонов. На следующий день противник продолжил наступление, продвинувшись за два дня на 10–12 км и выйдя на рубеж Серебрянка, Ретюнь.

«1. На правом фланге 177 сд противник нанес удар силами до двух полков и около 10 танков при поддержке артиллерии и минометов. С 12:00 до 13:00 захватил пос. Серебрянка и подошел к Червише.

2. В Югостицах, Дубровке танковый батальон 24 тд с отрядом 235 сд в 6:00 отбросил противника на Великое Село, уничтожил до 20 грузовых автомашин с пехотой, две легковые машины с офицерами и один мотоцикл. Разбитая югостицкая группировка противника под прикрытием своей пехоты отошла на Борки, Дедино, Добрыни, Турская Горка.

В Лишницы и Нежадва отмечена пехота с артиллерией и танками неустановленной численности. В районе Югостиц разбито до полка мотопехоты противника.

27 июля поступил приказ командира 41-го стрелкового корпуса вывести части 49-й танковой дивизии – 24-й гаубичный артполк и 1-й танковый батальон капитана Прядуна (в который к этому времени было сведены оставшиеся 22 машины) – на помощь маневренной группе полковника Родина для отражения немецкого наступления вдоль Псковского шоссе.

Пока нельзя точно установить, какая именно немецкая часть принимала участие в этом наступлении и какие потери она понесла. Неизвестно, были это силы 269-й пехотной дивизии либо какая-то из приданных ей подвижных частей. Однако в нашем распоряжении имеется сводка потерь 269-й немецкой пехотной дивизии за период с 20 по 31 июля (с момента передачи 56-му армейскому корпусу):

Как мы видим, потери дивизии начинают резко расти с 24 июля, а их пик приходится на 26–28 июля. При этом низкие потери

27 июля, возможно, объясняются отсутствием своевременных донесений от частей, по каковой причине часть их оказалась «перенесена» на следующий день. Данные по убитым за

К сожалению, история с окружением моторизованной группы противника в районе Череменецкого озера весьма показательна для 1941 года. Противнику, попавшему в весьма сложную ситуацию, удалось не просто вырваться из кольца без существенных потерь, но и сделать это незаметно для блокирующих войск. Разберем подробнее причины, по которым так получилось.

Командир 41-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Астанин принял совершенно правильное решение «наносить контрудар, а не булавочный укол» [88] . А затем он поручил его выполнение командирам 177-й и 235-й стрелковых дивизий, не проконтролировав их действия и не организовав взаимодействие между ними – хотя последнее являлось его прямой обязанностью как старшего начальника.

Для ликвидации прорыва формально были выделены серьезные силы – два стрелковых полка. Однако фактически от каждого полка в бою участвовало не более батальона, да и те начали действовать с большим опозданием.

Взаимодействие танков с пехотой было организовано из рук вон плохо. Увы, такое положение продолжалось у нас вплоть до конца 1942 года. И не только потому, что пехота (как на это часто жаловались танкисты) проявляла нестойкость, пряталась за танками либо вообще не желала идти в бой. Командиры стрелковых подразделений, лейтенанты и капитаны, зачастую призванные перед войной из резерва, просто не получили от своих начальников никаких более-менее подробных инструкций. Они могли организовать атаку или отход, но совершенно не представляли, как действовать в неожиданной для них ситуации – при блокировании маневренной группы противника на незнакомой местности в условиях отсутствия сплошного фронта.

Командиров полков тоже можно понять – они и сами-то плохо представляли себе обстановку и задачи контрнаступления, имея лишь сформулированные в общих словах приказы. Через год-полтора они научатся самостоятельно действовать в подобных ситуациях: сами организовывать добычу информации о противнике, лично устанавливать контакты с соседом (зачастую через голову непосредственного руководства), автоматически, без приказа и понукания, предпринимать те или иные стандартные действия. Но это случится потом. Пока же война шла всего месяц, а дивизии участвовали в боях и того меньше.

В данном случае значительная часть вины лежит на самом командире 24-й танковой дивизии полковнике М. И. Чеснокове. Человек безусловной личной храбрости, он явно «застоялся» в роли командира, который ничем не командует, а его подразделения мелкими группами придаются тому или иному соединению. В результате он лично отправился в бой – вместо того, чтобы находиться на командном пункте 177-й стрелковой дивизии или даже 41-го корпуса, руководить действиями трех своих «боевых групп» и организовывать их взаимодействие с пехотой «сверху», через штабы стрелковых соединений.

Кстати, именно в этой роли существование штаба 24-й танковой дивизии, в подчинении у которой находился всего один танковый полк, было бы вполне оправданным. Немцы специально организовывали подобные структуры, странные на первый взгляд: танковая бригада, в которую входит один танковый полк, но при этом и там, и там имеется по своему штабу.

На деле при этом штаб полка осуществляет «вертикальное» руководство батальонами, а штаб бригады организует «горизонтальное» взаимодействие с танковыми или пехотными частями других дивизий.

В результате группа самого Чеснокова действовала совсем без пехоты, а в группе капитана Прядуна взаимодействие с пехотой было налажено только на второй день, после чего удалось без особых проблем и потерь захватить ключевую деревню Югостицы. Днем 24 июля в атаке на Солнцев Берег 2-й батальон 49-го танкового полка не смог организовать взаимодействие с пехотой 502-го стрелкового полка, хотя времени для этого было предостаточно. Ценнейшая машина КВ со всем экипажем была потеряна из-за отсутствия взаимодействия внутри самого танкового батальона (и, возможно, из-за халатности экипажа).