Моисей Радовский - Александр Попов

Творческая обстановка, царившая на физико-математическом факультете, не могла не возбуждать у многих студентов интереса к самостоятельным научным исканиям, к разработке выдвигаемых жизнью новых задач. Поистине поразительными (в масштабах того времени) являются успехи Петербургского университета в деле подготовки самостоятельных исследователей, занявших видное положение в ряде областей науки. В течение каких-нибудь 10–15 лет из стен университета вышло значительное число ученых-физиков, возглавивших кафедры в ряде высших учебных заведений страны. В 1880— 1890-х годах ту же школу, что и А. С. Попов, прошли М. А. Шателен, В. Ф. Миткевич (профессора Ленинградского политехнического института), Ф. Я. Капустин (профессор Томского университета), Г. А. Любославский (профессор Петербургского лесного института), В. К. Лебединский (профессор Рижского политехнического института), H. H. Георгиевский (профессор Петербургского технологического института), А. Л. Гершун (профессор Петербургских женских педагогических курсов), А. А. Петровский (профессор Горного института). Здесь названы только ближайшие товарищи, друзья и сотрудники А. С. Попова, и список этот можно продолжить.

На будущих специалистов-практиков влияние оказывал не только университет. Не меньшее значение имело то, что они учились в городе, где прежде всего возникали предприятия тяжелого машиностроения; здесь находились главные судостроительные и орудийные заводы. В Петербурге же зарождались новые отрасли промышленности, в частности электротехническая. Напомним, что ко времени студенческих лет Попова уже в течение более четверти века существовала такая мировая фирма, как «Сименс и Гальске», которая ведет свое начало с конца 1840-х годов [163], когда, вслед за открытием в Берлине мастерских по изготовлению телеграфных аппаратов, в Петербурге было основано дочернее предприятие компании, бывшее в России на протяжении десятилетий ведущим. Естественно, что, находясь в индустриальном центре страны, университет (и его физико-математический факультет) не мог не испытывать на себе влияние нужд практической жизни. Поэтому отличительной чертой петербургской школы физиков было то, что питомцы столичного университета решительно вступили на путь практического приложения завоеваний науки. В то время это было главным образом практическое применение электрического тока.

История электротехники в России еще не написана [164], но исследователь, который займется этой темой, в первую очередь подчеркнет роль физико-математического факультета Петербургского университета, создавшего целые школы и направления в электротехнике. Высшие электротехнические учебные заведения появились в России в конце XIX и начале XX века, а потребность в квалифицированных специалистах-электриках стала ощущаться гораздо раньше. Целые отрасли электротехники, например проводная связь, электрохимия (гальванопластика), электрическое освещение, прочно входили в быт и требовали все больше людей с научной подготовкой. Ряды таких специалистов пополнялись вначале главным образом питомцами университетских физико-математических факультетов. В этом отношении Петербургскому университету принадлежало ведущее место. Его профессора и преподаватели были близки к электротехнике. Ф. Ф. Петрушевский и его ученики И. И. Боргман [165]и О. Д. Хвольсон [166]были собственно первыми преподавателями курса научных основ электротехники, носившего тогда название «Электричество и магнетизм». Курс этот, составлявший физические основы образования инженеров-электриков, читался Петрушевским, а за ним Боргманом и Хвольсоном в специальных учебных заведениях до тех пор, пока там не были введены специальные курсы.

Как и все русские физики последней четверти XIX века, учившиеся в Петербургском университете, Попов формированием своих физических воззрений больше всего обязан Ивану Ивановичу Боргману. Именно он, по свидетельству В. К. Лебединского, был ярым поборником учения Фарадея — Максвелла; у Боргмана изобретатель радио «получил первую предпосылку к использованию электромагнитных волн» [167].

В то время физическое отделение факультета переживало пору коренной перестройки, которая была связана с деятельностью И. И. Боргмана и Н. Г. Егорова. Перестройка эта ярко охарактеризована В. К. Лебединским. «В то время — писал он, — физика Петербургского университета доживала свою послеленцовскую эпоху и не вступила еще в современную, несомненно более блестящую пору… Во главе кафедры стоял Ф. Ф. Петрушевский… Это был всеми уважаемый человек, долголетний председатель Физического общества [168], интересовавшийся магнитами, которые он понимал в каком-то отвлеченном, геометрическом, „немецком“ виде, но не могший уже руководить начинающими учеными. В этом отношении гораздо большее впечатление оставалось от лекций молодого профессора И. И. Боргмана, живо интересовавшегося фарадеевской и вообще английской физикой и горячо стремившегося увлечь студентов к максвелловской электромагнитной теории света» [169]. И в другом месте: «Одним из удачных обстоятельств жизни Попова было то, что он учился в Петербургском университете того времени. Там преподавали два молодых физика — И. И. Боргман и, позднее, Н. Г. Егоров, которые были очень увлечены учением Фарадея и внедряли его в умах своих студентов» [170].

Студентам, вышедшим из той среды, что и Попов, постоянно приходилось думать о хлебе насущном, искать себе заработок. Правда, известное облегчение приносило освобождение от платы за право учения. Как уже упоминалось, она составляла пятьдесят рублей в год. Согласно Уставу 1863 года такие льготы предоставлялись «недостаточным студентам», но «не иначе, как на основании свидетельства о бедности и вследствие удовлетворительных занятий науками» [171]. Представив в совет университета выданное Пермской духовной консисторией свидетельство «о недостаточности средств отца» [172], Попов был освобожден от платы за слушание лекций.

Тем не менее ему пришлось усердно заняться репетиторством, так как вместе с ним в Петербург приехали учиться две сестры, Анна и Августа, которые тоже нуждались в материальной помощи. Для того чтобы давать уроки в частных домах, надо было иметь разрешение университета. В сохранившемся «свидетельстве» мы читаем: «На основании § 21 правил, коим всем воспитанникам казенных высших и средних заведений ведомства Министерства народного просвещения представляется право заниматься преподаванием в частных домах, выдано это свидетельство студенту Санкт-петербургского университета Физико-математического факультета 2 курса Александру Стефанову Попову на право обучения в частных домах предметам гимназического курса» [173].