Моисей Радовский - Александр Попов

Согласно действовавшему тогда уставу университетский курс, в случае успешного окончания, завершался представлением диссертации, если студент выпускался со степенью кандидата данного университета, в отличие от тех студентов, которые кончали эту высшую школу со званием действительного студента [216].

Представляет интерес тема диссертации «О принципах магнитодинамоэлектрических машин», которую избрал 23-летний соискатель кандидатской степени. Она указывает на направление его научных интересов. Это была область технических приложений законов электричества. Занимаясь практической электротехникой, Попов, естественно, особое внимание уделял источнику тока. В то время наиболее распространенными генераторами тока служили магнитоэлектрические машины [217]и динамо-машины, этими терминами называли тогда все машины постоянного тока [218]. На заре электротехники только ими умели пользоваться; техника переменных токов в студенческие годы Попова находилась, можно сказать, в зародыше. Понятно, что и накопленный им электротехнический опыт был связан с эксплуатацией машин постоянного тока; его он и обработал в виде теоретического исследования. Значение этой работы Попова важно особенно потому, что полная теория динамо-машины в то время еще не была разработана [219]. Именно поэтому смелый шаг Попова был достойно оценен.

Работа получила следующее заключение профессора П. П. Фан дер Флита [220]: «Диссертацию г. Попова нахожу вполне удовлетворительной; это весьма обстоятельная и добросовестно выполненная работа» [221]. Благодаря такому отзыву, а также превосходно сданным экзаменам Попов был оставлен при университете и для проживания в Петербурге получил в качестве вида на жительство свидетельство, в котором удостоверялось, что «кандидат физико-математического факультета Александр Степанович Попов оставлен при императорском С.-Петербургском университете для приготовления к профессорскому званию» [222].

Казалось, что с оставлением при университете для начинающего ученого открылась блестящая карьера, но путь к профессуре не был легким. Число штатных преподавателей в университете было весьма ограничено. Средства, которые отпускались на научные цели, были ничтожны. Кафедра физики, как и остальные кафедры, в те времена не имела в своем составе более двух штатных профессоров, а приват-доценты обеспечивались материально в достаточной мере только при поручении им чтения обязательных курсов. В решении совета университета — оно было принято 7 марта 1883 года — записано, что Попов оставляется при университете «для подготовления к экзамену на степень магистра физики без стипендии» [223]. Впрочем, даже в том случае, если бы Попову и была назначена стипендия, он не мог бы воспользоваться возможностью остаться. Оставленный при университете получал 600 рублей в год, то есть гораздо меньше, чем можно было заработать, поступив преподавателем в гимназию (на что имел право каждый выпускник).

Положение осложнялось еще и тем, что ко времени окончания университета Попов стал уже семейным человеком. Еще в бытность репетитором он давал уроки дочери петербургского адвоката Алексея Ивановича Богданова — Раисе. Молодые люди подружились, и вскоре дружба перешла в глубокую привязанность. Ученица Попова, ставшая его невестой, получив среднее образование, поступила на Женские медицинские курсы. Ее отец вскоре умер, и Попову надо было думать о заработке для содержания семьи [224]. Как раз в это время (1883) в Минном офицерском классе в Кронштадте стала вакантной должность преподавателя. Она была предложена Попову, и он занял ее.

По свидетельству его первого биографа Н. А. Смирнова [225], хорошо знавшего Попова, были и другие причины, побудившие его отказаться от университета: «По окончании курса (Попов) был оставлен при университете по физике для приготовления к профессорскому званию. Одновременно с научными занятиями принимал участие в первых установках электрического освещения, будучи участником товарищества „Электротехник“. В это время только что зарождалась новая теория динамо-машин, основанная на учении о магнитной цепи; деятельность электротехника была крайне интересна и требовала большой наблюдательности и самостоятельности. Однако прикладная наука не могла отвлечь А. С. от чисто научной деятельности. Предстояло решать, что делать; важные вопросы в жизни А. С. решал всегда после долгого размышления… Избрать дорогу профессора университета и ученого можно было, имея уверенность в знании основ физики. С экспериментальной частью ее он уже несколько освоился; эта часть была поставлена в СПб. университете для того времени вполне удовлетворительно. Но знание основ не дается из опыта; точнее, изложение их составляет предмет математической физики: к несчастью, этот отдел у нас почти отсутствовал. К правильному пониманию законов физики у нас подходили путем более длинным, путем самостоятельных, иногда оригинальных рассуждений. Следовало бы, очевидно, пополнить сведения по этому разделу, но для этого нужно было иметь возможность сосредоточиться, чтобы не растягивать на продолжительный срок занятий этого рода; но жизнь не ждет, надо находить средства к жизни. Пришлось избрать другой путь, более длинный, но также основательный. Это путь усвоения знания, самостоятельный и живой — преподавание в учебном заведении, доступное силам начинающего» [226].

Роль университетов и других высших учебных заведений в истории науки определяется проводившимися в них научными изысканиями и тем влиянием, которое они оказывают на своих питомцев, давая определенное направление их последующим самостоятельным исследованиям. Не может быть поэтому сомнения в том, что успехом своего великого изобретения Попов обязан в значительной мере той школе, которую он прошел в университетские годы. То был знаменательный период в истории учения об электричестве и его практическом применении. Со времени опубликования Дж. К. Максвеллом его труда «О Фарадеевых линиях силы» (1855) [227]эта область знания переживала пору напряженного развития, отмеченную и необычайно высоким взлетом теоретической мысли — создание электромагнитной теории света, — и невиданным богатством экспериментальных исследований. Из них особенно выделяются результаты, полученные Г. Герцем, воочию доказавшим существование свободных электромагнитных волн, и нашедшие сразу же во многих странах многочисленных последователей, среди которых были учителя Попова, а потом и он сам.

Оказавшись в Кронштадте, оторванном от столицы более прочих пригородов, Попов тем не менее постоянно поддерживал тесную связь с физической лабораторией университета и с физическим отделением Русского физико-химического общества. Кроме того, сам город Кронштадт, отличавшийся исключительным своеобразием, в значительной мере содействовал повышению его квалификации и расширению научного кругозора. Не говоря уже о военных историках и тех, кто интересуется прошлым революционного движения в нашей стране, эта цитадель русского флота в последнее время привлекает к себе внимание историков науки и техники. Ровесник столицы, построенный на острове Котлин (его историю начинают обычно с закладки крепости в Финском заливе) [228], Кронштадт, как военный и коммерческий порт, представлял собой во второй половине XIX века и видный культурный центр [229].Только после сооружения морского канала, предпринятого еще при Петре I [230]и законченного в 1752 году [231], Кронштадт перестал быть главным балтийским портом России; тем не менее на протяжении свыше полутораста лет он сохранял свое политическое значение, являясь главным морским оплотом России на Балтике, и был центром, где готовились кадры для военно-морского флота. Здесь находился целый ряд военных учебных заведений, в которых занятия вели высококвалифицированные преподаватели. Имена некоторых из них вошли в историю отечественной науки и техники. Специфика военно-морского флота предполагает наличие в нем большего числа инженеров, чем в каком-либо другом роде войск. Истоки теплотехники в России, например, связаны с морским делом не меньше [232], чем с горнозаводской промышленностью.