Моисей Радовский - Александр Попов

Ассистент Попова H. H. Георгиевский, принимавший активное участие в организации Кронштадтского отделения РТО, в 1894 году покинул Минный офицерский класс и освободившееся место занял П. Н. Рыбкин, который оставался ближайшим помощником [329]изобретателя радио в течение всех лет пребывания последнего в Кронштадте. Он был питомцем того же университета, того же факультета и того же отделения, что и Попов. В отличие от H. H. Георгиевского, научные интересы которого были связаны главным образом с учением о теплоте, П. Н. Рыбкин занимался теми же вопросами, что и его руководитель, оказывая ему постоянную помощь, которая стала особенно полезной, когда начались работы по устройству радиоустановок.

Как произошло приглашение его на должность, освободившуюся в Минном офицерском классе, П. Н. Рыбкин красочно рассказал в своих воспоминаниях: «Иногда мне приходилось бывать на заседаниях Русского физико-химического общества. Однажды, после одного из таких заседаний Общества, ко мне подошел человек небольшого роста с одутловатым лицом и редкой бородкой. Одет он был в сюртук, который носил расстегнутым. Это был Александр Степанович Попов. „Начальство, — заявил он, — поручило мне с вами договориться об одной вещи. Давайте потолкуем“. Сев рядом со мной, Александр Степанович продолжал: „У нас в школе имеется вакантное место лаборанта. Жалованье, правда, небольшое, всего 75 рублей, зато и занимаемся мы только три месяца в году. С октября по декабрь офицеры проходят общеобразовательные предметы. А потом мы почти весь год свободны. Конечно, жить в Кронштадте скучновато, но что же поделаешь? Со временем привыкнете. Зато если научной работой захотите заняться, то лучших условий вам нигде не найти. Наши кабинеты всем известны“. Попов не был дипломатом. Он рассказывал, сопоставляя все положительные и отрицательные стороны работы в Кронштадте. И эта его объективность в его суждениях прямо огорошивала меня, к тому же о замечательном оборудовании физического кабинета Минного класса я и до этого слышал не раз… 1 мая 1894 г. я был зачислен на службу в Минный офицерский класс в качестве ассистента преподавателя гальванизма и практической физики. Кроме того на меня возлагалось заведывание физическим кабинетом, составление каталогов приборов и материалов, а также исполнение и различных других научных поручений… Мне выпало счастье стать другом творца радио и непосредственным участником всех его смелых практических начинаний» [330].

Прежде чем говорить об изобретении радио, необходимо подробно остановиться на участии Попова в двух важнейших событиях в русской и мировой науке и технике. Это были экспедиция по наблюдению полного солнечного затмения и Всемирная выставка в Чикаго.

19 декабря 1885 года на очередном заседании общего собрания Русского физико-химического общества обсуждался вопрос о предстоящем в 1887 году полном солнечном затмении [331]. Выступали астроном С. П. Глазенап [332], метеоролог А. И. Воейков и физик Н. Г. Егоров [333]. Каждый из них указывал на задачи, связанные с этим исключительно интересным и редким астрономическим явлением. Для его изучения было необходимо снарядить несколько специальных экспедиций.

Может показаться странным, что этим вопросом занялось Физико-химическое общество. Но дело в том, что Астрономического общества в России тогда еще не существовало [334]. Идея создания научных обществ возникла на Первом съезде русских естествоиспытателей и врачей (1867). Тогда же было решено учредить математическое, физическое, химическое и астрономическое общества. Для каждого из них потребовался известный организационный период, и до создания Астрономического общества некоторые его функции выполняло физическое отделение Русского физико-химического общества. К слову сказать, начальная деятельность последнего была связана с именем И. Ф. Базилевского, построившего при своем доме первую в России частную астрономическую обсерваторию [335].

При обсуждении вопроса о предстоящем солнечном затмении Н. Г. Егоров, как сказано в протоколе, говоря о физических проблемах, возникающих в связи с ним, особенно остановился на необходимости изучения солнечной короны [336]. По предложению председательствующего на собрании Ф. Ф. Петрушевского было решено создать комиссию для снаряжения экспедиции от Русского физико-химического общества (этим вопросом занялись многие научные учреждения, в частности Московский университет, снарядивший экспедицию в составе профессоров А. Г. Столетова, H. E. Жуковского и А. П. Соколова, лаборанта Е. И. Брюсова и препаратора И. Ф. Усагина) [337].

Комиссия для разработки плана будущих наблюдений и подготовки намечаемой экспедиции, вернее экспедиций, была образована на состоявшемся 28 января 1886 года заседании физического отделения. В нее вошли: И. И. Боргман, А. И. Воейков, С. П. Глазенап, Н. Г. Егоров, В. В. Лермантов, Ф. Ф. Петрушевский и Н. Н. Хамонтов [338]. Возглавил комиссию Н. Г. Егоров [339], читавший в университете курс спектрального анализа. В обсуждении вопроса о предстоящих наблюдениях активное участие принимал Д. И. Менделеев, который в день затмения поднимался на воздушном шаре, о чем речь пойдет ниже.

Для осуществления намеченного плана оставалось свыше полутора лет, и за это время физическое отделение постоянно занималось обсуждением хода подготовительных работ. Первое затруднение, с которым столкнулась комиссия, были огромные для бюджета физического отделения средства. А надо было снарядить не одну, а несколько экспедиций, так как полоса затмения проходила по всей территории необъятных просторов России, от западной до восточной ее границ. Для этого потребовалось большое количество дорогостоящих астрономических приборов. Физическое же отделение могло выделить из своих весьма скромных средств всего тысячу рублей, в то время как необходима была сумма в семь-восемь раз большая. Тысячу рублей пожертвовал Ф. И. Базилевский, остальные средства, то есть основную сумму необходимых расходов, пришлось просить у правительства. Удалось получить пять тысяч рублей, благодаря ходатайству генерал-адъютанта О. Б. Рихтера [340], командовавшего императорской главной квартирой. Большим пособием были и представленные обществу льготы по проезду участников экспедиции на места наблюдений и по перевозке необходимого оборудования. Почтово-телеграфное ведомство предоставило экспедициям право бесплатно обмениваться телеграммами в день наблюдений [341].

На заседаниях физического отделения, кроме председателя и других членов комиссии, выступали участники намечаемых экспедиций. Так, вошедший в состав Красноярской экспедиции Ф. Я. Капустин выступил на заседании 12 мая 1887 года и продемонстрировал приборы, подготовленные им для фотометрических наблюдений во время предстоящего затмения [342]. Обязанности секретаря комиссии взял на себя член общества, доцент Петербургского университета И. А. Клейбер [343], проявивший себя как одаренный ученый-исследователь и незаурядный популяризатор знаний [344].