Алексей Смирнов - Козьма Прутков

ЯВЛЕНИЕ I

Княгиня, чрезвычайно богато одетая, выходит из правой боковой двери, держа в одной руке чашку шоколада, в другой — большую гравюру.

Авторы используют комизм переизбытка. В данном случае — смехотворного нагромождения роскоши, всех этих кипсеков, дежёне, анти-макасаров. Перед нами не изысканная обитель искусств, а битком набитая товаром антикварная лавка. Здесь все «чрезвычайно», все чрезмерно, что и служит признаком дурного тона.

А сама безделица вот в чем. Князь обещал подарить княгине блонды — алансонские кружева, но проиграл деньги в клубе и никаких блонд не купил. Княгиня сердится. Но тут счастливым образом является некий барон с презентом для княгини — теми самыми шелковыми кружевами, то есть блондами.

Прочтем монолог барона и завершение всей «пословицы».

Барон

Слушая вас из-за портьеры, я решился примирить вас и наставить. И потому, в то самое время, как уронил это сафьяновое стуло и эту пуховую шляпу, я скорей отправился в магазин за блондами для успокоения Агнессы… (Княгиняхочет его поцеловать; он ее удерживает.) А потом заехал домой за журналом «Москвитянин», дабы прочесть тебе, Serge, как должны муж и жена высшего общества взаимно трактовать друг друга. Слушайте со вниманием! (Вынимает из заднего кармана № 22 «Москвитянина» 1852 года и читает в отделе критики, на с. 39, следующее.) «Что касается до хорошего тону, который, как всем известно, господствует в высшем свете, то… кажется, все с нами согласятся, что главным отличительным признаком хорошего тона почитается учтивость… Посмотрите, например, как они (то есть люди хорошего тону) обращаются с дамами». Как же тебе не стыдно? Видишь: даже журналист и тот понимает, чтб должно соблюдать!.. Смотрите же: старайтесь, друзья мои, жить в мире и согласии; будьте благоразумны, кротки и учтивы!.. Примиритесь теперь и дайте мне слово вперед не ссориться.

Княгиня (потупившись) Я согласна.

Князь (с замешательством) Я тоже.

Некоторое время они смотрят друг на друга в нерешительности.

Барон подает им знак рукою: они бросаются друг другу в объятия.

КнязьАгнесса!..

КнягиняSerge!..

Они целуются.

Барон (утирая слезы). Даже и у меня слеза пробилась!.. Право, смотря на вас, и мне самому приходит мысль обзавестись подругой жизни. И пора бы! а то еще вчера я запломбировал себе зуб чистым золотом.

Княгиня.Дяденька, а вот и ужин готов! Я думаю, иные блюда уже и простыли?

Барон.Любезные мои, лучше пусть остынут эти блюда, чем сердца ваши!

Князь и княгиня (бросаются ему на шею). Merci, mon oncle!.. [148] Спасибо, дядюшка! (фр.). 154

Целуют его.

Княгиня (сажая барона за стол). Дружочек, дяденька, садитесь!

Все садятся и ужинают.

Князь (после довольно продолжительного молчания). Агнесса! Завтра я куплю тебе новую гравюру.

Подобно «Блондам», «Спор» предваряет подробнейшая ироническая мизансцена.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Клефистон, Стиф — древние греческие философы.

Сцена представляет восхитительное местоположение в окрестностях древних Афин, украшенное всеми изумительными дарами древней благодатной греческой природы, то есть: анемонами, змеями, ползающими по цистернам; медяницами, сосущими померанцы; акамфами, платановыми темно-прохладными наметами, раскидистыми пальмами, летающими щурами, зеленеющим мелисом и мастикой. Вдали виден Акрополь, поражающий гармонией своих линий. На первом плане, у каждой стороны сцены, стоит по курящемуся жертвеннику на золоченом треножнике. Сцена пуста. Немного погодя из глубины сцены выходят, с противоположных сторон, оба философа: Клефистон и Стиф . Оба в белых хламидах, с гордою осанкою и с пластическими телодвижениями. Медленно переставляя ноги, так что одна всегда остается далеко позади другой, они сближаются постепенно к середине сцены, приостанавливаются, указывают друг другу на жертвенник своей стороны и направляют к тому жертвеннику свои тихие шаги. Дойдя до жертвенников, они останавливаются, возлагают одну руку на жертвенник и начинают.

«Спор» представляет собой развернутую пародию не на ка-кое-то определенное произведение конкретного автора, но в целом на «античную» лирику отечественных поэтов А. Н. Майкова, А. А. Фета и прежде всего Н. Ф. Щербины. Иными словами, перед нами пародия на целое поэтическое направление в русской литературе середины XIX века. Причем, как и в «Блондах», пародийное нагнетание чрезмерностей, в данном случае — южной экзотики, начинается уже в мизансцене, где очевидны лексические совпадения со Щербиной, а то и прямое цитирование.

Сравните у Щербины:

Предмет пародии составляет ирония Пруткова над полнейшей отвлеченностью «Спора» от русской реальности. В то время, когда в обществе обсуждались насущные проблемы жизни, Стиф и Клефистон признаются друг другу в своих привязанностях. Это даже не спор. Они ни о чем не спорят. Они просто констатируют, кому что нравится, а несогласие выражают тоном и взглядами, помеченными в ремарках. Один любит «туники складки», другой — «хламиды извивы»; один — борцов, другой — боксеров…

Клефистон.Думы рождает во мне кипарис.

Стиф.Плачу под звук тетрахордин.

Клефистон.Страстно люблю архитрав и карниз.

Стиф. Я же — дорический орден.

Клефистон (разгорячась). Барсову кожу я гладить люблю!

Стиф (с самодовольством). Нюхать янтарные токи!

Клефистон (со злобой). Ем виноград!

Стиф (с гордостью)

Клефистон (самоуверенно).

С формы изящной котурна.