Владимир Лесин - Атаман Платов

«Вчерась я имел честь подписать трактат с Пруссией, — сообщал Кутузов жене. — Это дает нам тысяч сто войска… Без нынешней кампании этого бы не было».

Французы очистили Берлин и двумя колоннами потянулись на Магдебург и Виттенберг.

Рано утром 20 февраля 1813 года казаки А. И. Чернышева, а за ними донской полк И. А. Селиванова из отряда А. X. Бенкендорфа вошли в Берлин. Несколько часов спустя в город вступил авангард Северной армии под командованием князя Н. Г. Репнина-Волконского. «Дружеский прием жителей был неописуемый», — писал П. X. Витгенштейн М. И. Кутузову. Они встречали своих освободителей «с изъявлением восторга», прямо-таки «в исступлении от радости».

Через неделю к Берлину подошли остальные войска Витгенштейна и расположились на отдых вокруг города. Овладение столицей Пруссии давало русским «значащие военные выгоды»: вселяло в союзников уверенность в победе над Наполеоном, воодушевляло и поднимало их на борьбу против общего врага, открывало возможность начать совместные боевые действия.

Потеряв Берлин, французы стали отступать: войска Вандама потянулись к устью Эльбы, Лористона и Латур-Мобу-ра — к Магдебургу, Богарне — к Лейпцигу, Даву — к Дрездену, куда должна была подойти и новая армия Наполеона, сформированная им после бегства из России.

Армии союзников не сдвинулись с места, но многочисленные летучие отряды устремились за отступающим неприятелем к Эльбе, обложили Шпандау, Кюстрин и Штеттин и активизировали поиски на дорогах, ведущих к Магдебургу и Гамбургу.

Платов уже полтора месяца изнывал от бездействия в главной квартире в ожидании приезда прусского короля Фридриха Вильгельма, который желал непременно увидеть его во время встречи с императором Александром I.

В начале марта войска Витгенштейна располагались на квартирах вокруг Берлина. Блюхер и Винценгероде следовали к Дрездену. Главная армия Кутузова оставалась в Калише, а ее авангард под командованием Милорадовича осаждал Глогау.

Наконец наступил тот день, ради которого Платов прибыл в главную квартиру русской армии. 21 марта там готовились к приезду Фридриха Вильгельма III. Навстречу ему отправился атаман с эскортом гвардейских казаков. Александр I ожидал их на последней почтовой станции перед Калишем, а Кутузов — у самого города. Главнокомандующий стоял, не имея сил сесть на лошадь. Король поблагодарил его за «великие подвиги», пожаловал орден Черного орла, табакерку, инкрустированную бриллиантами и украшенную портретом прусского монарха, обещал наградить после победы поместьем, от которого фельдмаршал отказался…

Немало добрых слов сказал король и атаману донских казаков.

В эти дни войска Витгенштейна, снявшись с позиции у Берлина, подошли к Эльбе, переправились на левый берег между Мейсеном и Торгау и двинулись на сближение с прусским корпусом Блюхера, который форсировал реку у Дрездена. Оба они должны были действовать по направлению на Лейпциг. Кутузов счел возможным не связывать их «общим планом», предоставив им известную самостоятельность из-за удаленности от основных сил армии.

26 марта Александр I и Кутузов наконец выступили из Калиша и повели Главную армию по дороге на Дрезден. «Общий план» Кутузова предусматривал концентрацию всех войск в районе Лейпцига, Люцена и Альтенбурга.

В начале апреля прусский корпус Блюхера подошел к Альтенбургу. Вслед за ним двигался авангард Главной армии под командованием Милорадовича, вскоре достигший силезского города Бунцлау. А Витгенштейн сосредоточился в районе Дессау.

Сколь важное значение придавал Кутузов соединению всех союзных сил в одном районе за Эльбой, предельно отчетливо выразил он в письме к царю, написанном 10 апреля 1813 года, то есть за шесть дней до смерти:

«Я в отчаянии, что так долго хвораю, и чувствую, что ежедневно более ослабеваю; я никак не могу ехать, даже в карете. Между тем надобно стараться, сколь можно поспешнее, сосредоточивать армию за Эльбою».

А генералы рвались вперед, настаивая на необходимости распространить действие союзных войск как можно дальше за Эльбу. Кутузов противился. «Самое легкое, — сказал он однажды с мужицкой прямотой, — идти теперь за Эльбу, но как воротимся? С рылом в крови».

Кутузов лучше других понимал, сколь важно захватить как можно более германской территории и тем вселить в немцев уверенность и поднять их на борьбу. Однако опасался встретить «большие силы неприятельские» раньше, чем сам успеет усилиться «прибывающими из России резервами». Поэтому он запретил войскам переходить через реку Эльстер — «черту самую последнюю». «ьудьте уверены, — охлаждал фельдмаршал порыв генералов, — что поражение одного из наших отрядов уничтожит выгодное мнение, которым мы теперь пользуемся в Германии».

Предостережение главнокомандующего не распространялось на партизанские отряды, состоявшие в основном из казаков. Им он позволил действовать по обстоятельствам, ибо был уверен, что «ни один из них не пропадет».

Кутузов опасался не без оснований: Наполеон спешно формировал новую армию; далеко в тылу продолжалась осада важных крепостей. Правда, 5 апреля капитулировал гарнизон Торна, но Данциг и Модлин на Висле и Штеттин, Кюстрин и Глогау на Одере продолжали сопротивляться, отвлекая на себя немалые силы русских.

Силы же самого главнокомандующего таяли. В последних письмах к жене он жаловался на усталость от забот и хлопот — «дай Бог только остаться живу». Увы, не остался. 16 апреля 1813 года сердце великого полководца остановилось. Его набальзамированное тело отправили в Петербург. Часть останков захоронили близ Бунцлау, где поставили обелиск.

Армия осиротела.

А жизнь продолжалась. И продолжалась война. Фельдмаршала Кутузова сменил генерал Витгенштейн. Дебют его в роли главнокомандующего оказался неудачным.

20 апреля произошло сражение у города Люцена. Несмотря на заметное численное преимущество французов, союзники удержали занятую позицию, но утром следующего дня вынуждены были отступить и на некоторое время отказаться от роли освободителей Европы. Опасение Кутузова сбылось: русская армия слишком отдалилась от своих резервов. А к Наполеону подходили свежие войска.

Французы потеряли в этом сражении 15 тысяч человек, союзники — несколько меньше.

Пришлось отступать за Эльбу. 26 апреля союзники остановились в Нейштадте — левобережной части Дрездена, недавно освобожденной казаками отряда Д. В. Давыдова. Противников разделяла только река…

Генералы Витгенштейн и Блюхер, доведя численность союзных войск до 96 тысяч человек, решили дать сражение на выгодной позиции у Бауцена, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление от неудачи под Люценом. За два дня кровопролития — 8 и 9 мая — они потеряли 12 тысяч своих солдат и офицеров, французы — на 6 тысяч больше. 17 мая Петр Христианович Витгенштейн уступил командование Михаилу Богдановичу Барклаю де Толли.