Бернгард Рубен - Зощенко

Таким образом, запрет был произведен по прямой начальственной команде, без предварительной газетно-журнальной подготовки. Некоторые специалисты по Зощенко уверены, что повесть отрицательно оценил сам Сталин и команда шла от него. Этот механизм также достаточно известен — Сталин, например, всегда лично рассматривал списки на присуждение премий его имени, вычеркивал или вставлял туда кандидатов по своему вкусу. Однако документальных доказательств его непосредственного участия в истории с повестью «Перед восходом солнца» не приводилось. Зато известно, что в октябре (или в начале ноября) секретарям ЦК ВКП(б) Г. Маленкову и А. Щербакову поступила докладная записка, составленная в управлении пропаганды и агитации ЦК, в которой начальство Управления, давая обзор по отделу художественной литературы, информировало этих партийных руководителей «о грубых политических ошибках» журналов «Октябрь», «Знамя» и «Новый мир». Кроме Зощенко, в список авторов-штрафников указанных журналов попали И. Сельвинский, В. Катаев, А. Довженко, А. Платонов, П. Лукницкий, Ф. Панферов… Документ, разумеется, готовился загодя и тщательно, но, судя по совпадению времени его появления с обрывом публикации повести Зощенко, эта повесть довела «критическую массу» допустимого тогда свободомыслия до предела и стала катализатором «оргвыводов» — прежде всего в отношении нее самой. Запретительная команда была дана, несомненно, из Управления пропаганды и агитации, где еще недавно разрешали повесть печатать. Но — разрешали чиновники, запрещали сановники, они точнее представляли себе предел допустимости и собственной безопасности и предчувствовали возможный поворот в поведении Вождя. Возглавлял управление Г. Ф. Александров, советский философ, академик, лауреат Сталинской премии, которого затем, в разгар «ждановщины», все же сняли с этого поста за либеральную трактовку истории западноевропейской философии. А тогда в подписанном им документе выдвигалось весьма грозное предложение: «Управление пропаганды считает необходимым принять специальное решение ЦК ВКП(б) о литературно-художественных журналах». Идея, как известно, была осуществлена в 1946 году. Очевидно, в разгар войны Сталин счел ее пока преждевременной. Но хорошо запомнил. И сделал после войны детонатором своей тотальной кампании подавления воскресшего в народе общечеловеческого духа, без которого невозможно было достичь Победы. Он вообще обладал исключительно цепкой памятью на идеи, которые потом использовал в своих целях.

То, что именно повесть Зощенко вызвала у партийных идеологов наибольшее раздражение, подтверждается дальнейшими событиями. В начале декабря было срочно проведено расширенное заседание президиума Союза советских писателей, на котором председатель правления ССП А. Фадеев выступил с осудительным разбором «Перед восходом солнца». А из трех литературно-художественных журналов, взятых на прицел в Управлении пропаганды ЦК, президиум ССП выбрал для показательной порки один, в котором эта повесть публиковалась, и принял специальное постановление «О журнале „Октябрь“ за 1943 год». В этом постановлении повесть «Перед восходом солнца» характеризовалась как «пошлая, антихудожественная». И со строгим предупреждением указывалось: «Считать грубой ошибкой журнала напечатание вредной повести Зощенко». Писательское постановление верноподданно повторяло формулировки Управления пропаганды ЦК. А уже затем, в начале февраля 1944 года, главный партийный журнал «Большевик» вышел в свет со статьей «Об одной вредной повести», которая прозвучала как окончательный залп подавления, нанесенный из тяжелой четырехорудийной (по числу авторов статьи) пропагандистской батареи.

Когда журналу «Октябрь» скомандовали прекратить публикацию повести Зощенко, в редакции, надо полагать, стало известно и о готовящейся акции по завинчиванию гаек в области литературы вообще. Подобная «утечка информации» допускалась для возбуждения страха у всех возможных виновников. Но судьба «Октября» и возглавлявших ее писателей была уже определенно связана с повестью «Перед восходом солнца». И Зощенко, естественно, считал своим долгом как-то помочь редколлегии журнала, хотел отвести удар и от них, и от себя. В этом стремлении он вполне мог, как им всем, наверное, казалось, опереться на свой советский потенциал, набранный в 30-е годы, на стойко сопровождавшую его в недавнем прошлом славу, на авторитетное общественное положение. Поскольку запрет на повесть был наложен в аппарате ЦК, надо было одолевать эту главную инстанцию. И Зощенко пишет письмо Сталину:

«Дорогой Иосиф Виссарионович!

Только крайние обстоятельства позволили мне обратиться к Вам.

Мною написана книга — „Перед восходом солнца“.

Это — антифашистская книга. Она написана в защиту разума и его прав.

Помимо художественного описания жизни в книге заключена научная тема об условных рефлексах И. П. Павлова.

Эта теория основным образом была проверена на животных.

Мне удалось собрать материал, указывающий полезную применимость ее и к человеческой жизни.

При этом с очевидностью были обнаружены грубейшие идеалистические ошибки Фрейда, а в свою очередь, доказаны большая правда и значение теории Павлова — простой, точной и достоверной.

Редакция журнала „Октябрь“ не раз давала мою книгу на отзыв, еще в период, когда я писал эту книгу, академику А. Д. Сперанскому. Он признал, что книга написана в соответствии с данными современной науки и заслуживает печати и внимания.

Книгу начали печатать. Однако, не подождав конца, критика отнеслась к ней отрицательно.

Печатание ее было прекращено.

Мне кажется несправедливым оценивать работу по первой ее половине, ибо в первой половине нет разрешения вопроса. Там приведен лишь материал, поставлены задачи и отчасти показан метод.

И только во второй половине развернута художественная и научная часть исследования, а также сделаны соответствующие выводы.

Дорогой Иосиф Виссарионович, я не посмел бы тревожить Вас, если б не имел глубокого убеждения, что книга моя, доказывающая могущество разума и его торжество над низшими силами, нужна в наши дни.

Она может быть нужна и советской науке. И еще, мне думается, что книга моя полезна людям как художественное произведение, ибо она осмеивает пошлость, лживость и безнравственность.

В силу этого беру на себя смелость просить Вас ознакомиться с моей работой, либо дать распоряжение проверить ее более обстоятельно, чем это сделано критиками.

И, во всяком случае, проверить ее целиком.

Все указания, какие при этом могут быть сделаны, я с благодарностью учту.

Сердечно пожелаю Вам здоровья.