Мария Грей - Мой отец генерал Деникин

Алексеев скончался 8 октября 1918 года, и Деникин стал Верховным руководителем, но, как отметит Соколов, в силу природной скромности, а также испытывая отвращение ко всяким громким титулам, он объявил, что «не примет другого звания, кроме Главнокомандующего Добровольческой армией!»

Было сформировано правительство. Генералы Драгомиров и Лукомский стали советниками Верховного (один политическим, другой военным) и его заместителями. Диктатура распространялась только на те области России, которые Добровольческая армия продолжала освобождать, за исключением Кубани и Дона, автономии и даже независимости которых требовали атаманы. Однако они не осмеливались открыто поднять мятеж против Деникина и его лозунга «единой и неделимой России». Проблема с Доном частично уладилась, когда Краснов, оставшись без своих немецких покровителей, будучи не в состоянии своими собственными силами справиться с большевиками, был вынужден передать свою армию в распоряжение Деникина, а затем уступить должность атамана генералу Богаевскому, одному из героев Ледового похода. Хотя кубанские казаки отныне составляли часть Добровольческой армии, их склонные к «самостийности» правители с самого начала проявляли враждебность к «иностранным завоевателям» и непрерывно вели против них изнуряющую политическую герилью.

Осенью 1918 года цели Верховного руководителя в основном носили военный характер. Надо было укрепить позиции на Черном море, освободить от красных юг России, а затем повернуть на север… на Москву.

«30–10(12–11)-18.

Дорогая моя, ненаглядная! Что я не пишу, это понятно. Тем более что, где я и что делаю, Ты знаешь всегда.

Но Ты? Ни слова как здоровье, самочувствие, Ванька?

Враги выдыхаются! Антон».

Эту короткую записку Деникин нацарапал карандашом в городке, расположенном недалеко от Ставрополя. Красные вновь к концу сентября захватили город, и белые яростно старались их оттуда выбить. Верховный главнокомандующий покинул Екатеринодар для того, чтобы на месте наблюдать за ходом событий, поддерживать у людей веру в победу, которая могла пошатнуться из-за больших потерь. Но противник действительно выдыхался. Через три дня после того, как Антон послал письмо Асе, белые взяли Ставрополь. Героями этого события стали бойцы Ледового похода генералы Боровский и Казанович, Дроздовский, который умер спустя несколько недель после тяжелого ранения, отчаянно дравшиеся казаки Покровского и, в первую очередь, недавно прибывший в армию генерал Врангель.

Кем был Врангель? Жан Бурдье в своей книге «Белая армия» дает такой портрет: «Выходец из семьи военной аристократии, попавший в армию с помощью своих связей, барон Петр Николаевич Врангель, наделенный высокомерием и безграничной храбростью, с первого взгляда производил впечатление лихого кавалерийского офицера. Высокий, худой, он сохранял безукоризненную выправку офицера; внимание сразу же привлекало его худощавое, очень длинное лицо, с тонким носом, небольшими темными усами, пытливым, оценивающим взглядом под аркой надменно поднятых бровей. На его лице лежала печать усталого высокомерия, что сразу же выдавало и другие стороны его характера и темперамента. Врангель обладал характером и свойствами исключительной личности в хорошем и плохом смысле этого слова. Под холодной маской скрывался дух, пребывающий вечно в движении и устремленный к одной цели, которую ставило его самолюбие, разрастающееся при благоприятных обстоятельствах до непомерных размеров.

Помимо самолюбия его отличала необычайная вера в себя — это проявилось немного по-детски в его «Мемуарах». Он никогда не терял убежденности в своей исключительности, в том, что только он может приказывать и отдавать команды. Ко всему прочему он был наделен стремительным и острым умом, часто, однако, оказывающимся несколько изворотливым!»

Полковник Врангель отличился в 1916 году во время сражения в Галиции, командуя бригадой уссурийских казаков. В начале 1917-го он, став генерал-майором, командовал дивизией и тщетно пытался побудить своих казаков встать на сторону Корнилова во время неудавшегося «путча». После большевистского переворота Врангель, убежденный монархист, перебирается в Крым, где его приговаривают к смерти и только слезы и мольбы жены спасают его. После того как немцы «освободили» Украину, он уезжает в Киев, где «царствовал» его старый друг Скоропадский и где ему предложили должность начальника штаба гетмана. Однако Врангель не разделял германофильских настроений Скоропадского и отклонил это предложение, затем вернулся в Крым и в августе 1918 года решил направиться в Екатеринодар. Он сам рассказал о своей встрече с Деникиным, который принял его в начале сентября. Главнокомандующий сразу же обратился к Врангелю с вопросом:

— Как мы могли бы наилучшим образом использовать ваши знания и опыт. Какого назначения хотели бы Вы?

— Вашему превосходительству известно, что в 1917 году я командовал кавалерийским корпусом, но в 1914 году я командовал только эскадроном. Не думаю, что я очень состарился с того времени…

— Нет. Конечно, дело не может идти об эскадроне… Что вы скажете, если мы предложим вам командование бригадой?

— К вашим услугам, Ваше превосходительство!

Такая скромность, которую Деникин не ожидал встретить, понравилась ему. Он собрался послать генерала Эрдели с очень ответственной миссией на Балканы. Почему бы не заменить его этим новым офицером с безукоризненной репутацией и столь почтительным поведением? Известие о взятии Ставрополя только утвердило его в том, что он сделал хороший выбор.

Ася радовалась новостям, поступающим с фронта. Антон должен был прибыть в «столицу». Уже заметная беременность утомляла молодую женщину, делала ее нервной, подверженной частым обморокам. В день, когда пришла весть от мужа, она вышла погулять и упала на улице. Добрые люди довели ее до маленького дома на Соборной улице, где она чувствовала себя такой одинокой в отсутствие Антона, несмотря на присутствие деда и матери, вызвавших докторов. «Одного существа не хватает, и вы совсем одиноки…» Но даже когда муж приезжал в Екатеринодар, Ася видела его редко. Вести об отступлении немцев, о подписанном перемирии, слухи о «национальном правительстве», провозглашенном в Сибири, о флоте союзников, направляющемся к берегам России, — все это ставило много проблем перед главнокомандующим и еще больше отвлекало его от семьи. Но если отбросить самолюбие, то счастье быть женой Деникина, матерью его сына стоило трудностей одиночества…

События развивались стремительно, и надо было поспевать за ними. Россию покидали 38 австро-немецких дивизий, оставляя без защиты от красных 19 русских губерний. Что могли сделать белые, ведь их было так мало? Им приходилось рассчитывать только на помощь союзников! Пусть они защитят от большевиков хотя бы те области, из которых уходят немцы (Деникин полагал, что для этого нужно было 16 союзнических дивизий), а белые возьмут на себя задачу освободить ключевые города юга, запада и востока России, чтобы затем начать победоносный поход на Москву и Петроград!