Даниил Журавлев - Огненный щит Москвы

Еще в 1941 году, стремясь сохранить за собой господство в воздухе, командование люфтваффе бросало в бой самолеты не только новых типов, но и устаревших конструкций. А в 1943 году нам пришлось встретиться и вовсе с диковинной машиной. Вот как это произошло.

Однажды меня предупредили: в районе Гжатска ожидается высадка с самолета вражеской диверсионной группы. Было указано и точное место ее приземления.

Немедленно в этот район мы выслали взвод малокалиберных орудий. На поляне, где должен был сесть самолет, выкопали несколько ям и замаскировали их, чтобы вражеская машина не смогла взлететь. К приему «гостей» все было готово, но прошла ночь, потом другая, третья, а самолет все не появлялся. На четвертую ночь зенитчики наконец услышали гул мотора. Они затаились, готовые в любую минуту открыть огонь.

Самолет стал снижаться, но летчик, видимо, заметил что-то подозрительное, и машина взмыла вверх. Зенитчи-

[214]

ки немедленно дали по ней несколько коротких очередей. Но она на бреющем полете ушла в сторону линии фронта.

Однако вскоре наблюдатели поста ВНОС донесли, что какой-то самолет совершил вынужденную посадку невдалеке от них. Туда немедленно была выслана группа захвата. Воины обнаружили место посадки, скорее, падения вражеской машины. Специалисты определили — это «арадо», самолет для десантных диверсионных операций. Никого из членов экипажа и пассажиров около самолета захватить не удалось. Все они были схвачены позже в лесах недалеко от Гжатска.

Нам стало известно, что эту операцию немецкое командование готовило долго и очень тщательно. Для ее выполнения был использован один из специально построенных несерийных самолетов «Арадо-332». После провала высадки гитлеровцы больше не пытались засылать в наш тыл свои «арадо».

Большой популярностью в наших войсках пользовалась многотиражная газета «Тревога». На ее страницах постоянно публиковались материалы, мобилизующие воинов на бдительное несение службы, настойчивое совершенствование боевого мастерства. В дни напряженной боевой работы газета оперативно информировала читателей о ходе событий, о подвигах наших воинов, призывала следовать примеру героев. Не меньшую роль сыграла она и в период, когда вражеская авиация прекратила налеты на Москву. Умело и изобретательно наши журналисты и военкоры рассказывали о соревновании за высокую боевую готовность частей и подразделений, своими статьями боролись против проявлений самоуспокоенности и благодушия.

Многие сотрудники «Тревоги» были удостоены правительственных наград. В их числе ответственный редактор газеты батальонный комиссар М. Т. Скобеев, политруки Н. М. Балакин, А. А. Ильин и другие.

Большой популярностью пользовалась и газета 1-й воздушной армии «За храбрость», которую редактировал старший политрук Н. Я. Бойко. С любовью и знанием дела рассказывала она об опыте передовых летчиков, инженеров, младших авиаспециалистов, умело ставила перед читателями актуальные вопросы: о борьбе за высокую боевую готовность, сбережение техники, укрепление летной дисциплины.

[215]

Оказавшись к середине 1942 года почти свободными от боевой работы, мы смогли организовать у себя ремонт боевой техники, оружия, снаряжения, обмундирования и обуви.

В конце года у нас появилась фронтовая артиллерийская ремонтная мастерская. Ее коллектив был невелик. Но там трудились люди с золотыми руками и пытливой мыслью. В мастерской имелись большие хорошо оборудованные цехи, где восстанавливались орудия, приборы, средства связи. Там же производился сложный ремонт различной аппаратуры.

Снаряжение и обмундирование мы не только приводили в порядок, но и многое изготовляли заново. Моим деятельным помощником по вопросам тыла был полковник интендантской службы Я. С. Жемерикин, интендант фронта, руководитель сложного и большого войскового хозяйства.

Предметом постоянных забот был у нас автотранспорт. Разбросанность наших подразделений требовала непрерывных перевозок, в большинстве случаев по бездорожью. Автомашин не хватало, тем более, если учесть, что много их нам приходилось отдавать фронтам. Вот и «колдовали» наши автомобилисты над брошенными, разбитыми автомобилями, возвращая их в строй.

В организованной нами фронтовой ремонтной мастерской научились изготовлять 117 наименований деталей. Можно было только удивляться находчивости и расторопности автомобилистов, возглавляемых начальником автотракторной службы полковником К. В. Щербаковым, а позже инженер-полковником В. Л. Емельяновым, прекрасными организаторами и знатоками своего дела.

Весной 1942 года мы взялись за создание собственной продовольственной базы. Это позволило отказаться от централизованного снабжения по некоторым видам продовольствия и сэкономить значительные государственные средства. Части получили задание, не ослабляя боевой готовности, довольно значительные площади засеять зерновыми, посадить картофель и овощи. Наградой за труд был богатый урожай. Мы получили возможность снабжать продуктами не только наши столовые, но и семьи военнослужащих.

Широкий размах в тот период получила в наших частях красноармейская художественная самодеятельность.

[216]

Среди искусных зенитчиков, авиаторов, вносовцев оказалось немало певцов, танцоров и музыкантов.

Для культурного обслуживания личного состава в каждой части создавались агитмашины. Приезд их на огневую позицию, на пост ВНОС или аэродром становился для воинов подлинным праздником. Приезжали лектор, группа участников полковой самодеятельности, киноустановка, библиотека-передвижка. По установленному графику агитмашины объезжали все позиции.

Большую работу проводил и армейский ансамбль песни и пляски. Из него впоследствии на профессиональную сцену пришло немало способных исполнителей. Среди них баянисты А. Шалаев и Н. Крылов.

К нам в гости охотно приезжали ученые, писатели, художники, артисты. Я не ошибусь, если скажу, что у нас побывали все без исключения ведущие артисты Большого, Малого и Художественного государственных академических театров. Только за пять первых месяцев войны выездные бригады московских артистов дали в наших частях 148 концертов.

Большую роль в организации культурно-массовой и политико-просветительной работы в наших войсках сыграл Московский горком партии. Он создал специальную группу лекторов и докладчиков для наших частей. В нее вошли 60 ученых, профессоров и доцентов московских вузов. Активное участие в этой работе принимали члены столичной писательской организации.

В 1942—1943 годах большой размах получило движение за сбор средств в фонд обороны. Горячо поддержали этот почин и защитники неба столицы. На средства, собранные воинами Московской противовоздушной обороны, были построены самолеты для авиационного соединения «Москва».