Алексей Шишов - Александр Невский

Новгородское вече решило дать отпор новоявленным крестоносным агрессорам. Оно обратилось за военной помощью к сыну Александра Невского — Дмитрию Александровичу, княжившему в отцовском городе Переяславле-Залесском. Тот сразу же откликнулся на просьбу вольного города Новгорода. Воинский отряд в помощь прислало и Тверское княжество.

Присоединилась к новгородскому ополчению и псковская дружина. Ее возглавил воевода Довмонт (в православии Тимофей) — литовский князь, бежавший в Псковскую боярскую республику из-за кровавых феодальных распрей в Литве. История донесла до нас слова Довмонта, сказанные в ободрение псковским ратникам: «Слышал я о мужестве вашем в Ледовом побоище против немцев. Потягнем братья, за святую Троицу и за свое Отечество».

Немецкий ливонский орден, видя военные приготовления в Новгороде и Пскове, был вынужден на время отказаться от всяких военных действий против «языческого» Востока. Более того, он согласился пропустить русское войско через орденские земли к датской крепости Везенберг. Орденские братья даже послали князю Дмитрию Александровичу договорную грамоту: «Нам, господине, с тобою мир и со всем Великим Новгородом».

Но то были военная хитрость и коварство в отношениях между двумя государствами-соседями. Когда объединенная русская рать вступила на территорию ливонского ордена, то 18 февраля 1268 года за рекой Кеголой (ныне Киюлой) она неожиданно столкнулась с немецким крестоносным рыцарским войском, собранным великим магистром со всей Ливонии.

Орденское войско было заранее построено в привычный боевой порядок — знаменитой в войнах средневековья немецкой «свиньей». Все начиналось так, как было на льду Чудского озера в еще сравнительно близком 1242 году. Русская рать незамедлительно построилась в свой привычный боевой порядок. На правом крыле встал князь-воевода Довмонт со своей псковской дружиной. За ним стоял переяславский конный полк под знаменем князя Дмитрия Александровича. На левом крыле разместилась дружина тверичей. В центре боевого порядка — «челе» расположилось пешее новгородское ополчение, которое обезопасило себя с тыла повозками походного обоза.

Орденское конное рыцарство, словно забыв о недавнем прошлом, вновь решило бронированным таранным ударом тяжеловооруженной рыцарской конницы рассечь русский боевой порядок и уничтожить затем противника по частям. Хотя, казалось бы, после страшного разгрома в Ледовом побоище орденским военачальникам следовало менять тактику ведения сражений с русскими.

«Свинья» с ходу врезалась в большой пеший полк новгородского ополчения. Крестоносные рыцари сумели пробить «чело» и добраться до обоза. Но там, как и в битве на льду Чудского озера, тупорылый клин увяз в ожесточенной схватке. История словно повторилась. Разгорелось страшное по числу погибших и ожесточенности сражение. Летописец свидетельствовал: такого не видали ни отцы, ни деды. Хотя подобное высказывание, правдивое по сути, применимо и к Невской битве, и к Ледовому побоищу.

Когда «свинья» ливонского рыцарства окончательно увязла в «злой» сече и потеряла свой таранный ход, по крестоносцам ударила конница воеводы Довмонта и князя Дмитрия Александровича. Их дружины и составили ту мощную фланговую группировку, которой предстояло решить исход битвы.

Сопротивление немецких рыцарей было сломлено и их преследование велось на протяжении семи верст. Только перед самым замком Раковором русские прекратили преследование разбитых рыцарей-крестоносцев.

Знаменитое для российской истории сражение на реке Кеголе близ датского замка Везенберг стало самой славной полководческой страницей в биографии князя Дмитрия Александровича. Он словно повторил ратоборческий подвиг своего отца, совершенный на льду Чудского озера.

Три дня стояло русское войско на поле брани, или, как тогда говорили — «на костях». Собирали погибших и раненых воинов, трофеи, которых оказалось много, прежде всего брошенного бежавшим врагом оружия. На четвертый день русская рать двинулась обратно, везя с собою «избиенных братий, честно отдавших живот (жизнь) свой», — записал летописец.

Помятуя заботу великого князя Александра Невского о защите порубежья, новгородцы и псковичи всячески крепили свою границу с ливонским орденом. Стало постоянным несение усиленной пограничной стражи. Псковичи в 1330 году заложили каменные стены в Изборске, бывшем приграничной деревянной крепостью на подступах к Пскову. Возведение каменных стен горожане закончили всего за один год.

В 1368 году рыцарское войско ливонского ордена 18 дней безуспешно штурмовало русскую крепость Изборск, используя стенобитные машины и другую боевую «технику» того времени. Однако небольшой гарнизон и горожане, укрывшись за каменными стенами, устояли против вражеских приступов. Ливонцам пришлось убраться восвояси. После этого немецкие рыцари прозвали крепость Изборск «Железным городом».

Не «отставало» от ливонского рыцарства и шведское, мечтавшее распространить свою власть на земли Новгородской Руси, лишить вольный город морского торгового пути. Очередную попытку укрепиться на невских берегах королевство Швеция предприняла в начале XIV века. Время было выбрано как нельзя более удачное — Русь погрязла в княжеских междоусобицах, а ее земли подвергались грабительским набегам монголо-татар Золотой Орды.

Многочисленный королевский военный флот вновь появился в устье реки Невы. Случилось это в 1300 году. Шведская корабельная армада бросила якоря при впадении реки Охты в Неву — устье реки Ижоры им «исторически» не подходило. Шведские военачальники привезли с собой каменных дел мастеров, которые без промедления начали строительство крепости. Новый город был торжественно назван Ландскрона, что в русских летописях переводилось как «Венец земли». Более того, для контроля морского пути по Финскому заливу шведы выстроили две сильные каменные крепость Нарву и Выборг. В последней королевский флот имел прекрасную стоянку — как для парусных, так и для гребных судов.

Однако этого шведским завоевателям показалось мало. Они выслали на судах в Ладожское озеро передовой отряд численностью в 800 воинов, которые начали грабить и разорять находившиеся на берегах озера селения карел. Те запросили помощи у новгородцев. Из крепости Ладога вышел русских отряд, который и обратил в бегство шведов.

Возведение Ландскроны грозило большой опасностью для вольного города. Новгородцы стали собирать большое городское и сельское ополчение и обратились за военной помощью к еще одному сыну Александра Невского — суздальскому князю Андрею Александровичу. После этого русская рать подступила к крепости Ландскрона, которую завоеватели еще не успели возвести до конца. Днем и ночью шла осада вражеских укреплений.