Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

Эго была недурная программа действий для всей будущей дипломатии Швеции, если учесть, что она составлена человеком, ранее ненавидевшим дипломатию как средство для достижения целей. Но положение обязывало. Как мы увидим,

Карл XII неукоснительно будет выполнять ее на практике, поручив ведение дел барону Г. X. Гёргцу, министру герцога Готторп-Голштинии Кристьяна Августа или, как его назвал наш историк В. О. Ключевский, «Папсулю наизнанку». Мистификация, ложный маневр и обман противника, которыми владел барон, были вполне во вкусе короля.

В отношении морских держав, на которые делали ставку некоторые члены Госсовета в Стокгольме, Карл пишет сестре, что ни от Голландии, ни от Англии никакой помощи ждать не следует. Франция более благоприятно настроена к Швеции, но пока никаких явных преимуществ от этого для Швеции не наступило.

Взяв на себя обязанность покровителя сестер, Карл с пристальным вниманием следил за воспитанием своего 15-летнего племянника принца Карла Фридриха (Карла Фредрика по-шведски), сына старшей сестры Хедвиг Софии и погибшего при Клишове голштинского герцога Фридриха IV. Отвечая на вопрос Ульрики Элеоноры относительно судьбы своего племянника, Карл в одном из писем рассуждает о том, как его пытаются отвадить и оторвать от Швеции, намекая на действия его официального опекуна барона Гёртца: «Как Дания, так и Пруссия хотели бы заполучить его (принца) в свои руки. Голштинский министр (Гёртц) и здесь, и в Швеции уже ходатайствовал об этом. Но я, как это сделали и в Швеции, ответил ему, что на это никогда не пойду. Факт, что имеются основания не доверять честности первого голштинского министра и многих прочих, ибо они совершают слишком много уловок и уверток и прямым путем идут редко». Пока Карл питает сильное недоверие к барону, но уже менее чем через год сделает его первым своим советником.

... Решение покинуть пределы Оттоманской империи было ускорено также личным визитом к шведскому королю Станислава Лещинского. Выше уже говорилось о том, что он приехал в Турцию, чтобы попросить освободить его от польского трона. Стоило десять лет тому назад так стараться! Нет, пора, пора было стряхнуть с себя чары этого восточного сна и напомнить наконец о себе и своим друзьям, и многочисленным врагам! Через французского посланника Дезалера Карл уведомил визиря о своем намерении уехать и проследовать домой через немецкие земли. Али-паша с ехидцей ответствовал, что король может по собственному выбору оставаться в Порте или уезжать, но пусть он только примет наконец окончательное решение и уведомит турецкие масти о дате отъезда, «...дабы не вводить нас в Бендерские хлопоты». Это был грубый и прозрачный намек на дорого стоивший туркам Бендерский калыбалык.

Вольтер пишет, что Дезалер, передавая ответ визиря Карлу, смягчил это выражение. Но Карл и прежде был мало восприимчив к стрелам восточного красноречия, а уж теперь и подавно. Свой отъезд он захотел обставить со всей возможной в его положении пышностью, для чего назначил казначея Гротхюсена своим чрезвычайным посланником в Порте и в сопровождении разряженной в роскошные и дорогие одежды свиты из 24 особ отправил его по всем правилам дипломатического этикета с прощальным визитом в Константинополь (Стамбул). «Те тайные способы, к коим пришлось прибегнуть ради этого посольства, были столь же унизительны, сколь великолепно выглядело само посольство», — сообщает нам Вольтер. Деньги на организацию шведского посольства собирали всем миром: 40 тысяч экю одолжил Дезалер, под 50 процентов какую-то сумму дал один константинопольский еврей, еще 200 пистолей взяли у одного английского купца и тысячу франков у некоего турка.

Гротхюсена приняли с подобающей пышностью и соблюдением церемониального этикета. Ввиду прощального визита Карл проинструктировал чрезвычайного посланника попытаться «раскошелить» заодно и великого визиря, но тот был крепким орешком и денег дать отказался. Гротхюсен просил у него взаймы ни много ни мало целый миллион (чего: франков, кошельков или талеров, источник не указывает), на что Али-паша якобы холодно ответил, что «...повелитель его дает деньги по собственной своей воле, но почитает для себя унизительным выступать в роли заимодавца». Впрочем, он заверил Гротхюсена, что Карл XII ни в чем не будет испытывать недостатка в своем путешествии из Блистательной Порты. Может быть даже, Порта преподнесет ему какую-нибудь золотую вещь, хотя твердо на это рассчитывать не стоит.

Как бы то ни было, но турецкая эпопея короля Швеции заканчивалась, турки наконец могли вздохнуть с облегчением. Дорого обошлись им эти шестьдесят два месяца! Семь великих визирей, два крымских хана и четыре бендерских паши «сгорели» если не полностью, то частично на алтаре турецкого гостеприимства. Царь Петр предпринял дипломатические демарши, чтобы попытаться воспрепятствовать проезду короля Швеции через Европу, но попытки эти оказались безуспешными.

В замок Тимурташ, где шведский король снова оказался накануне отъезда, приехали капиджи-паша (начальник стражи) и шестеро чаушей (судебных приставов), поднесших королю от имени султана большой алый шатер, расшитый золотом, саблю, украшенную драгоценными каменьями, и одиннадцать арабских скакунов с великолепной сбруей, отделанной массивным серебром, и дипломами с их родословной. Капиджи-паша, зная, что многие турки давали шведам займы под высокие проценты, сказал Карду XII, что ростовщичество противоречит исламскому закону, и умолял его величество аннулировать все долги, а оставленному в Константинополе резиденту — приказать не платить ни одной деньги сверх одолженного.

— Нет, — сказал король, — если мои слуги дали векселя на 100 экю, а получили только 10, я заплачу все.

Он предложил кредиторам ехать вместе с ним, обещая им не только вернуть долги, но и оплатить путевые расходы. Блажен кто верует —тепло ему на свете! Но благородный жест со стороны «гяура» был оценен по достоинству, и многие из кредиторов поверили и поехали в Швецию, где Гротхюсен обещал с ними расплатиться [225] Эти 29 кредиторов с женами и детьми все-таки добрались до Швеции и уже после смерти Карла долго мыкались по стране, дожидаясь возвращения долгов. . 1 октября 1714 года в десять часов утра Карл XII в сопровождении 130 человек свиты, слуг и адъютантов, эскортируемый турками и татарами, выехал из Демотики в северном направлении. Обоз короля-эмигранта составил шестьдесят повозок, нагруженный всякого рода провизией и вещами. Основная масса шведов и присоединившихся к ним немцев, французов, поляков и украинцев должна была выступить из Бендер и соединиться с королевским кортежем на турецко-австрийской границе.