Анатолий Левандовскнй - Максимилиан Робеспьер

Великий мыслитель Жан Жак Руссо всегда оставался бедняком. Он прожил жизнь бездомного скитальца, полную тяжелого труда, горечи, обид и разочарований. Старость подкралась незаметно. И когда она вдруг нанесла удар, дряхлеющий философ, гению которого поклонялись Франция и Европа, немощный и больной, ясно понял: ему грозит голодная смерть, ибо он не в состоянии прокормить себя и жену. Над ним тяготел указ об изгнании, он ждал со дня на день репрессий и не имел сил ничего предпринять. Отчаяние овладело им. И гордая рука, никогда не принимавшая благодеяний, начертала строки, потрясшие тех, кому удалось их прочитать.

Руссо просил о приюте, где бы он смог провести дни своей старости. Он соглашался на любые условия: пусть его держат в заключении, поместят в госпиталь или отправят в пустыню; пусть окружающие будут бездушны и фальшивы — на чистосердечие он не рассчитывает; пусть его одежда будет самой дешевой, а пища — самой простой; все он приемлет с радостью и смирением.

Этот вопль души он отправил ряду лиц, на содействие которых рассчитывал. На призыв философа быстро откликнулся один из его именитых почитателей — маркиз Рене де Жирарден.

Среди владений Жирардена имелось поместье Эрменонвиль, расположенное неподалеку от Парижа, на лоне живописных лесов и лугов. Сюда-то и приглашал маркиз бедного философа. В его распоряжение предоставлялся небольшой павильон близ замка, спрятавшийся в тени заросшего парка, природа которого должна была напомнить Жан Жаку пейзажи и образы из его произведений.

Мог ли устоять боготворивший природу Руссо против столь заманчивого предложения? Он согласился воспользоваться гостеприимством маркиза. Эрменонвиль, на который сменял он теперь свой чердак на улице Платриер, стал его последним прибежищем.

Воззвание Руссо не сохранилось в тайне. Оно распространялось по рукам и стало известно многим. Весной 1778 года прочитал его и Максимилиан Робеспьер. Нервы юноши не выдержали. Рыдания сдавили его грудь. Целый день провел он в страшной тоске, среди горьких размышлений.

Так вот что! Оказывается, учитель страдал, страдал тяжко, нуждался в помощи, быть может, находился на краю гибели. А он?.. Он, которому учитель дороже всех на свете, торчал перед подъездом его жилища и трусливо ожидал, не решаясь войти. О, если бы он знал, если бы он только мог догадаться! Но что говорить о прошлом? Надо действовать. Встреча с Руссо для него необходима, иначе он все равно не найдет себе места, не узнает покоя. Надо разыскать учителя. Надо лететь к нему, не останавливаясь ни перед какими препятствиями. Завтра? Нет, до завтра ждать он не может. И Максимилиан, узнав о новом местопребывании Руссо, без промедления отправился в путь.

Вдоль тенистой аллеи эрменонвильского парка медленно шли двое. Высокий худой старик опирался на плечо хрупкого юноши с бледным лицом и внимательными светлыми глазами. Долго длилась их тихая беседа. Они несколько раз успели обойти парк, сидели на траве у острова Тополей, опять гуляли. Взгляд Руссо просветлел, морщины на его челе разгладились. Последние годы он был замкнут и необщителен, с новыми людьми сходился плохо и здесь, в Эрменонвиле, тщательно избегал докучливых собеседников. Но этот юноша, внешне такой холодный и подтянутый, чем-то взял его. Чем? Быть может, искренностью, которая светилась в его глазах? Невидимая волна взаимного доверия постепенно окутала их. Жан Жак, очень сдержанный в начале беседы, незаметно преобразился. Он чувствовал себя так легко и свободно в обществе юного студента. Студент ищет правду жизни? Ему нужны ответы на все недомолвки в произведениях Жан Жака? Хорошо. Он сообщит ему много такого, о чем не говорил ни с кем. Чутье подсказало философу, что он передает свои идеи в верные руки. Он верил в молодежь. Будущее за ней. Пусть же этот молодой человек примет его завещание…

Только к вечеру, когда прохлада спустилась в аллеи и роса стала появляться на траве, утомленный учитель закончил свои излияния перед неизвестным учеником. Он обнял его на прощание, пожелал успеха в работе и сам закрыл за ним калитку парка.

Что же касается содержания беседы, то оно осталось вечной тайной. О нем знали лишь двое. Один из них — Жан Жак Руссо — умер всего месяц спустя после этой встречи, другой — Максимилиан Робеспьер — навсегда сохранил в своем сердце сказанные ему слова и никому о них не поведал.

Он совершенно изменил свои планы на будущее. Когда-то, полный честолюбия, он стремился стать первым учеником, с тем чтобы обеспечить себе карьеру в Париже. Работа в столице с большими возможностями служебного продвижения казалась ему пределом мечтаний.

Теперь ученик Руссо смотрел на жизнь совсем иначе. Нет! Не привлекают его более ни Париж, ни карьера. Он вернется в родной Аррас, в провинцию, к простым людям. Там в повседневных трудах он лучше познает жизнь и принесет несравненно больше пользы. Там, вдали от столичной суеты, он лучше осмыслит все, что узнал здесь. Он не знает, что будет дальше, но пока необходимо сделать именно так. Решение созрело.

И Робеспьер нетерпеливо ждет дня отъезда. Он считает дни и часы. Париж, замкнувшийся в тесноте нескольких улиц, кажется ему все более чужим: душою и мыслями он в Аррасе.

Солнечный луч, пробиваясь через щель в ставне, скользнул по подушке и заиграл на лице спящего. Максимилиан сильно зажмурил глаза, потом открыл их и быстро вскочил с постели.

Проспал! Уже девять часов! В Париже с ним этого никогда не бывало. Здесь, среди бесконечных попечений со стороны близких, можно совсем разлениться. Максимилиан быстро распахнул окно и снова зажмурился от яркого света. Спокойная радость наполнила его душу. Как хорошо, как упоительно хорошо!.. Вот он, его родной Аррас, тихий и лучезарный. Прищурив слабые глаза, Максимилиан глядит в окно.

Тишина. Тишина удивительная, непривычная после долгих лет, проведенных в столице. И на улице почти нет прохожих. Лишь молочница нагружает свою тележку да седоусый сержант плетется во Дворец правосудия.

Максимилиан смотрит вслед старому служаке. Скоро и ему предстоит направить свои стопы туда же. Во дворце разместился Совет Артуа — высшая судебная палата провинции.

…Чуть слышно скрипят ступени. Дверь приотворяется чуть-чуть, потом распахивается, и стройная девушка в черном бросается ему на шею. Это сестра Шарлотта, фактический хозяин семьи. Хозяин несколько деспотичный: слишком уж любит она братьев и смотрит на них как на свою безусловную собственность.

Много печального рассказала Максимилиану сестра. Жизнь в Аррасе была нелегкой: скудных средств, которыми помогали родственники — сами люди небогатые, — едва хватало. Бедствия не покидали осиротевшую семью, смерть не хотела с ней расставаться. Нет больше старика Карро, вложившего столько души в заботу о внуках: нет младшей сестры, хохотушки Генриэтты, с которой когда-то Максимилиан бегал по парку, которой показывал с детской гордостью своих голубей и воробьев, свои драгоценные, заботливо собираемые гравюры.