Николай Морозов - Повести моей жизни. Том 1

Рассказ «Большая дорога» впервые напечатан вместе с предыдущим.

Из стихотворения И. С. Аксакова «Шоссе» в поэме «Бродяга» (1852); напечатано в «Сборнике стихотворений» И. С. Аксакова (М., 1886, стр. 133; было два издания, второе — без изменений).

Из стихотворения без заглавия в поэме «Бродяга» («Сборник стихотворений» И. С. Аксакова, стр. 124; комментируемый и предыдущий отрывки из поэмы «Бродяга» включались в течение всей второй половины XIX в. в школьные хрестоматии).

Рассказ «Во имя братства» напечатан в журн. «Голос минувшего», 1913, № 9.

Рассказ «Захолустье» напечатан в журн. «Голос минувшего», 1913, № 10.

Настоящая фамилия упоминаемых в этой главе лиц — Хитрово. Автор заменил ее фамилией Петрово, так как передававший через него приветы помещику лаборант Петровской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной академии Л. А. Хитрово был еще жив, когда писался комментируемый рассказ.

Последний удар («Удар милосердия»).

Рассказ «По волнам увлечения» написан в первой половине октября 1912 г., напечатан впервые в журн. «Голос минувшего», 1913, №№ 11 и 12, под названием «Во имя братства». В издании 1928 г. этот рассказ имел посвящение, адресованное К. А. Морозовой.

Действительно, тогда существовала статья о знании и недонесении в политических делах и грозила суровым наказанием. — Н. М.

Вас. Сем. Ивановский бежал из Басманной части 1 января 1877 г. и эмигрировал не в Болгарию, а в Румынию, где занимался врачебной практикой. Поддерживал связи с русскими революционерами. О нем — в «Истории моего современника» В. Г. Короленко, который был женат на его сестре Евдокии Семеновне.

Государственного переворота.

Из стихотворения Н. А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда» (1858; Избранные сочинения, со вступительной статьей А. М. Еголина, 1945, стр. 65).

Здание, которое мы тогда в Москве называли Третьим отделением, официально называлось Жандармским управлением. Оно было подчиненным учреждением первого. — Н. М.

Из поэмы Н. А. Некрасова «Несчастные» (1856 г.). Цитата неточная. У Некрасова: «Ты дорог нам, — Ты был всегда Ареной деятельной силы, Пытливой мысли и труда!» (там же, стр. 53).

Редактор «Знания», дворянин, присяжный поверенный Ис. Альб. Гольдсмит и жена его Софья Ивановна были близки к революционным организациям 70-х годов. Подвергались арестам и высылке.

В 1880 г. Гольдсмит предложил свои услуги жандармам. Оба были освобождены от надзора. В 1884 г. снова арестованы за сношения с народовольцами. Освобождены под залог и скрылись за границу. Проживали в Болгарии, где Гольдсмит был прокурором. Высланные из Болгарии, жили в Константинополе. Здесь Гольдсмиты были арестованы по требованию царских властей и доставлены в 1887 г. в Россию. Гольдсмит предложил жандармам обслуживать их за границей в русских революционных кругах. Освобожденный из тюрьмы, он, однако, вскоре был привлечен к уголовному суду за мошенничество и снова скрылся в 1888 г. за границу. Жил в Париже, где также сидел в тюрьме за мошенничество. Там он и кончил в 1890 г. свою путаную жизнь. Жена его вернулась впоследствии в Россию. После первой революции она напечатала (в журн. «Минувшие годы», № 12, 1908, стр. 84—96) статью И. А. Гольдсмита о его легальной журналистской деятельности в 70-х годах.

Софье Перовской не пришлось оставлять «придворную среду», хотя по рождению она и принадлежала к тогдашней русской аристократии. Дело в том, что вследствие характера ее отца семейная жизнь Перовских сложилась так, что ее мать большей частью жила с дочерью вне Петербурга. У девушки очень рано развились демократические склонности, и она сама сторонилась той среды, к которой принадлежала по родственным связям (А. И. Корнилова-Мороз «Софья Львовна Перовская», М., 1930; В. Л. Перовский «Воспоминания о сестре», М.—Л., 1927).

Брак чайковца С. С. Синегуба с Ларисой Васильевной Чемодановой устроился иначе. Чемоданова не могла мириться с семейным деспотизмом отца — провинциального священника в Глазовском уезде Вятской губернии. Скрылась из дому, была настигнута отцом, возвращена в семью. Друзья помогли ей освободиться от родительского гнета, нашли ей фиктивного жениха. Тогда фиктивные браки заключались с указанной целью часто. Один из наиболее известных — брак знаменитой Софьи Корвин-Круковской с гениальным палеонтологом В. О. Ковалевским (см. Софья Ковалевская «Воспоминания детства и автобиографические очерки». Изд. Академии наук СССР, 1945). Студент С. С. Синегуб очаровал родителей Ларисы, их повенчали. Уехав от Чемоданова, молодожены занялись пропагандой. Вскоре их фиктивный брак, подобно браку Корвин-Круковской с Ковалевским и многим другим таким же, перешел в действительный. Осужденный по процессу 193-х на 9-летнюю каторгу, Синегуб был отправлен в Сибирь. Жена добровольно разделяла его участь в петербургской тюрьме и на Каре. Рассказ Синегуба об этом браке — в его «Воспоминаниях чайковца» («Былое», № 8—10, 1906; отд. издание, М., 1929).

По поводу этого сообщения Н. А. Морозова (когда рассказ был напечатан в «Голосе минувшего», 1913, № 12, стр. 160) Всеволод Александрович Лопатин (брат шлиссельбуржца) прислал в редакцию журнала заметку под названием «Освобождение Ф. В. Волховского». Здесь В. А. Лопатин заявлял, что «указания» Морозова на его «участие в покушении на освобождение Ф. В. Волховского... не верны». В действительности Лопатин, по его словам, приехал в Москву в октябре 1874 г.

У М. И. Волховской он познакомился с Кравчинским, который «с места в карьер» изложил ему свой план освобождения Волховского и предложил принять участие в этом деле. В. А. Лопатин «находил этот план безумным и непрактичным» по многим основаниям и отказался от участия в его осуществлении. Что касается М. И. Волховской, то она была не «высокой, худощавой брюнеткой», а «среднего роста полная», «цвет ее волос был скорее рыжим»; вследствие «суставного ревматизма ног с трудом ходила по комнате, а бегать и совсем не могла». Сообщение об М. И. Волховской см. в тексте, стр. 295.

Из сличения последнего с первоначальным текстом («Голос минувшего», № 12, 1913, стр. 152) видно, что Н. А. Морозов посчитался только с заявлением В. А. Лопатина о том, что Волховская не была брюнеткой. В остальном он оставил свой текст без изменений. Дальше В. А. Лопатин сообщает свою версию попытки освободить Ф. В. Волховского, которая отличается от рассказа Н. А. Морозова в подробностях, но в главном остается сходной с «Повестями»: Волховского жандармы схватили, когда он уцепился за сани; Лопатин отбил его, но жандармы снова поймали его и повезли в тюрьму. Лопатин, может быть, и скрылся бы в своей пролетке, но был удручен всем случившимся, «побрел» пешком и также был задержан; однако его не били и даже не пытались бить.