Виктор Конецкий - Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография

СССР потратил огромные деньги, чтобы поставить его на путь истинный, но не тут-то было. Потому что он вдруг связался с композитором В. Соловьевым-Седым, величайшим трезвенником всех времен и народов. Было это в 70-е годы. Почему-то ему вдруг дали орден «Знак Почета». И лично я этому до сих пор удивляюсь.

Глеб Горбовский написал и напечатал около тридцати книг. Я назвал бы его певцом нашего дна. Главная и замечательная особенность его стихов и прозы — умение сделать утонченно-изысканной форму своих произведений. Хотя содержание их не только забубённая, но и беспощадная правда на все времена.

Сама его биография от рождения до нынешнего дня очень тяжелая.

Вообще, я не могу быть объективен к этому поэту и прозаику, ибо люблю его очень и очень многие годы. В нашем ПЕНе его давно не хватает.

С глубоким уважением, Виктор Конецкий

13.12.95

В Русский ПЕН-центр

РЕКОМЕНДАЦИЯ

Знаю Михаила Ивановича Демиденко [43]около сорока лет. Нас сблизило блокадное отрочество и профессиональная военность.

Демиденко заносило и заносит в горячие точки по всему Дальнему Востоку. Он военный переводчик с китайского и начинал искать общий язык с косоглазыми, ползая на брюхе под пулями еще в Корейскую войну.

Во время последнего тяжелого конфликта с КНР он изрыл ячейками-окопчиками весь о. Даманский, но не отдал врагам ни пяди нашей святой амурской земли.

Авантюрист и драчун по натуре.

Был женат раз двадцать. Половина жен — еврейки. Отсюда его яростная борьба с антисемитизмом в наших русских рядах.

Написал десятка три книг. Работал в кино. К/ф «Мишель и Мишутка» (в соавторстве с Н. Эрдманом) прославил наших мишек на весь свет.

В прозе тяготеет к острому, напряженному сюжету.

Главная мечта жизни — доказать, что Адольф Гитлер родился в Тибете и был отцом нынешнего несчастного далай-ламы. Над этой темой он сейчас и работает, выращивая на своем огороде картошку.

На фоне омертвелых, больных бледной немочью ленинградско-петербургских писателей выделяется любовью к жизни, которую всегда умудрялся подмешивать в свою прозу.

Пьет только рисовую водку.

В. Конецкий

1996

С юности хотелось написать рассказ о П. С. Нахимове. У Тарле есть намек, глухой намек, что адмирал, поняв невозможность удержать Севастополь, сам искал смерти. Потому и стоял открыто на бастионе, когда по нему прицельно стреляли с полусотни сажен.

И еще поразил меня документ, который приведу с сокращениями:

«Акт о глумлении англо-французских захватчиков над могилами русских адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, П. С. Нахимова и В. И. Истомина.

11 апреля 1858 г.

…во исполнение распоряжения г. контр-адмирала и кавалера Бутакова сего числа в 10 утра, прибыв на место заложенного в Севастополе храма во имя св. равноапостольного князя Владимира, где устроены общий склеп покойных адмиралов Лазарева, Корнилова и Истомина и могила адмирала Нахимова… открыв как означенный склеп, так и могилу адмирала Нахимова, нашли…

В своде над склепом во время занятия Севастополя союзными войсками был сделан пролом и заделан непрочно… в оном крыша над гробом адмирала Корнилова совершенно изломана, что произошло… вероятно, людьми, спустившимися через пролом в склеп прямо на гроб; с гроба адмирала Истомина крыша снята вовсе… на мундирах адмиралов Корнилова и Истомина эполет не оказалось; в могиле Нахимова дождевая вода покрыла гроб адмирала до половины, крыша гроба изломана на мелкие части… и бренные останки адмирала были засыпаны землей, набранной извне могилы, в могиле был обнаружен шанцевый инструмент иностранного происхождения; на полуистлевшем мундире адмирала Нахимова эполет также не оказалось…» Подписи.

Думаю, ни Лазарев, ни Корнилов, ни Истомин, ни Нахимов ничего подобного с прахом своих противников не позволили бы, а узнав о таком святотатстве подчиненных, обошлись бы с ними чрезвычайно круто.

Но сейчас вернемся к нашим дням. «Известия» (1991. № 246), статья Б. Коржавина «Кощунство. Прах героев нашли… в коробке из-под фруктов»: «Нынче летом бесследно исчезли останки героических русских адмиралов, составляющих славу Российского флота, государства Российского. Причем исчезли буквально под носом командования Черноморским флотом».

Еще в 1927 году над прахом адмиралов нависла зловещая тень, пишет Б. Коржавин. И приводит документ от 7 июля 1927 года, адресованный Севастопольскому городскому Совету: «Административный отдел Севастопольского районно-исполнительного комитета просит назначить комиссию с представителями Административного отдела и Военно-исторического музея на предмет осмотра и изъятия замурованных гробов в полу Владимирского собора. Местная советская власть устраняет или обязует соответствующих лиц устранить из храмов и других молитвенных домов, составляющих народное достояние, все предметы, оскорбляющие революционное чувство трудящихся масс, как то: мраморные или иные доски и надписи на стенах и богослужебных предметах, произведенных в целях увековечивания в памяти каких бы то ни было лиц, принадлежащих членам низверженной народом династии и ее приспешников».

На свой запрос ревнители революционного чувства народных масс получили ответ, что «еще не подошло подходящее время для проведения этой операции».

«Подходящее время» началось спустя четыре года, когда собор был закрыт, а его помещения отданы ОСОАВИАХИМу под авиамоторные мастерские. Тогда-то борцы с «приспешниками низвергнутой династии» взломали усыпальницу адмиралов, разломали гробы, а останки великих флотоводцев большей частью уничтожили. Склеп был засыпан землей и мусором, а взлом к нему замурован. (Какими невинными шалунами были англо-французские «союзники»!)

Только в 1974 году собор был наконец передан Музею героической обороны и освобождения Севастополя. Летом прошлого года сюда приехали гости с берегов Невы — специалисты института «Ленпроектреставрация». С согласия директора музея Ю. Мазепова они вскрыли склеп, очистили его от земли и мусора. На дне его обнаружили обломки одного из четырех разрушенных гробов и немногочисленные разбросанные останки адмиралов. Затем эти останки увезли из Севастополя в град Петров.

Они были найдены в квартире одного из студентов-археологов, в картонной коробке из-под фруктов…

Дня через два после знакомства со статьей Б. Коржавина «Кощунство» (хотя какое тут «кощунство»? Питекантропский бандитизм скорее уж!) мне пришлось выступать в бывшем Морском корпусе, ныне Высшем военно-морском училище имени Фрунзе (с 1998 г. Санкт-Петербургский военно-морской институт. — Т.А.).

К сожалению, сам я оканчивал другое училище. И каждый раз, когда переступаю порог бывшего Морского корпуса, волнуюсь так, как волнуются верующие, вступая в храм.