Фёдор Полынин - Боевые маршруты

В заключение письма мать наказывала сыну: "Бей, Ванюша, немцев нещадно за наши мученья, не жалей их, супостатов. Я, твои братья Алеша, Вася, Володя и сестра Нюра целуем тебя".

О зверствах гитлеровцев на оккупированной ими советской территории я слышал и читал немало, но этот живой человеческий документ взволновал меня необычайно. Я мысленно представил, как старая крестьянка с кучей малых детей, изгнанная из собственного дома, ютилась где-то в лесу, в наспех вырытой норе-землянке, и терпела неимоверные лишения. Двое погибли с голоду, Алеше отбили все внутренности... А сколько таких матерей, которым враг затмил солнце, лишил их всего, что добывалось нелегким трудом.

Воспитание ненависти к врагу было тогда такой же необходимостью, как обучение владеть автоматом, пулеметом, гранатой. И мы делали все, чтобы разжечь священный гнев бойцов к фашистским убийцам и насильникам, Бесхитростное письмо старой крестьянки было убедительным обличающим документом. Поэтому я посоветовал Якову Ивановичу:

- Надо его обязательно напечатать в газете. Пусть все знают, что принес на нашу землю фашизм.

- Мы тоже в политотделе так решили, - поддержал Драйчук. - А политработникам потом дадим указание зачитать письмо в каждом подразделении.

- Кстати, не забудьте напомнить им и о Вове Николаеве, - сказал я Драйчуку.

- Да, да, и о Вове тоже, - согласился Яков Иванович.

Вову Николаева, одиннадцатилетнего мальчонку, наши автомобилисты обнаружили в придорожной канаве. Его мать убило осколком фашистской бомбы, когда она с сыном шла, видимо, в соседнюю деревню. До смерти напуганный парнишка сжался в комочек, когда к нему подошли наши солдаты. Мать похоронили, а мальчонку взяли к себе на воспитание летчики. Девушки-связисты сшили ему гимнастерку, подобрали пилотку. Весь полк заботился о нем, как о родном сыне.

- А где твой отец? - спросили Вову.

- На фронте убили.

Мальчик-сирота прижился в полку, помогал летчикам и техникам чем мог, а они перенесли на него всю свою нерастраченную любовь к детям. Однажды при подготовке к боевому вылету кто-то из техников вытащил из кармана кусок мела и попросил Вову написать на бомбах, подвезенных к самолетам, по два слова: "За папу!", "За маму!"

Местный фотограф запечатлел эту сцену на фотопленку. Снимок был напечатан в армейской газете. Сергей Михалков сопроводил его взволнованными строками:

Лишившийся отца

И материнской ласки,

Приют нашедший

В части фронтовой,

Он на литом боку

Таящей смерть фугаски

Как приговор врагу

Оставил почерк свой.

И в яростный момент бомбометанья,

Вселяя страх в немецкие сердца,

Священным будет мщенье в сочетанье

Руки ребенка и руки бойца.

В один из осенних дней на нашем аэродроме приземлился истребительный авиаполк. В боях под Воронежем им командовал Герой Советского Союза С. И. Миронов, а теперь - его бывший заместитель О. М. Родионов, тоже храбрый летчик и умелый организатор. Прежнего командира выдвинули на дивизию.

Мы встречали полк вместе с командиром дивизии Георгием Ивановым. Прилетели пока только две эскадрильи. Третья задержалась на прежнем месте, чтобы завершить подготовку молодых летчиков.

Знакомимся с людьми: молодец к молодцу. У каждого на груди по четыре-пять боевых наград. Петр Углянский, Анатолий Кисляков, Федор Мазурин, Николай Пасько, Алексей Быковец - кого ни возьми - каждый мастер воздушного боя. На счету у них по десяти и более сбитых вражеских самолетов.

В то время на нашем фронте было затишье, и мы решили дать летчикам возможность хорошенько ознакомиться с особенностями местных условий. Им поставили также задачу - изучить наш боевой опыт, который был уже обобщен штабом и политотделом армии.

На исходе 1942 года началась подготовка к наступательной операции. В декабре на фронт прибыл специальный самолет-разведчик Ту-2. По заданию Верховного Главнокомандования его экипаж должен был разведать и сфотографировать демянский плацдарм противника. Москва предупредила: в полетах охранять самолет с особой тщательностью. Командующий поручил мне лично проследить за этим.

- Кого пошлем на сопровождение? - спрашиваю у командира полка подполковника Родионова.

- Эскадрилью капитана Кислякова. Там подобрался отличный летный состав.

Пригласил я их, проинструктировал, а утром 30 декабря они вместе с экипажем Ту-2 вылетели на задание. А. В. Кислякова предупредил: за разведчика отвечаешь головой.

Казалось, все было предусмотрено: определены маршрут и профиль полета, указаны зоны наибольшего сосредоточения вражеской зенитной артиллерии и рубежи вероятных встреч с истребителями противника. Но боевая действительность всегда может внести свои коррективы, порой самые неожиданные.

Так случилось и на этот раз. Не успели самолеты набрать заданную высоту, как к аэродрому приблизилась восьмерка "мессершмиттов". Видимо, они не заметили советских истребителей, зато наши сверху их сразу же обнаружили.

- Сзади "мессеры"! - послышался голос старшего лейтенанта В. Безродного.

Командир эскадрильи, забыв на время об основном задании, подал команду атаковать и, развернувшись, первым устремился к ведущей паре. Короткая очередь, и один из вражеских самолетов, вспыхнув, пошел к земле. Искусным маневром Кисляков зашел в хвост другому вражескому истребителю. Огонь открыл с дистанции 50-70 метров. "Мессер", распустив шлейф густого дыма, развернулся и стал уходить. Упустить врага Кисляков не мог. Он нагнал его над городом Валдай, но, увидев, что тот выпустил шасси и собирается сесть на озеро, не стал больше стрелять. Ведь враг подбит и садится на нашей территории. Все равно его возьмут в плен.

Пока Кисляков дрался с ведущей парой, Николай Пасько и Владислав Лоренц тоже подбили по одному вражескому истребителю. Они сели на льду того же озера, около Валдая. Подоспевшие солдаты захватили всех трех фашистских летчиков в плен.

Четыре сбитых самолета! Победа блестящая! Но тут командир эскадрильи, разгоряченный боем, вдруг вспомнил о воздушном разведчике. Где он? Набрав высоту, Кисляков устремляется к линии фронта, до рези в глазах всматривается в горизонт, но обнаружить Ту-2 никак не может. Глянул на приборы и ахнул: бензина осталось только на обратный путь до своего аэродрома.

С тяжелым чувством возвращался Кисляков домой. Если противнику удалось сбить нашего воздушного разведчика - трибунала не миновать. Никто не посмотрит на его прошлые заслуги и не примет во внимание блестящую победу в только что закончившемся поединке с "мессерами". Какова же была радость комэска, когда он увидел над аэродромом Выползово заходившего на посадку Ту2. Позже выяснилось, что воздушный разведчик не стал дожидаться, когда истребители сопровождения закончат бой, один прошел по намеченному маршруту и сделал все, что требовалось.