Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Странно, что редакция газеты «Советская культура» «прове­рила факты» в Росконцерте. Это все равно что наводить справки о Магомаеве в Союзе писателей. И очень досадно, что редакция не обратилась ни в Театр на Таганке, ни ко мне.

Все без исключения пункты заметки, а особенно комментарии редакции, не соответствуют истине. Кроме того, за последнее вре­мя мною сделаны большие работы в кино, о которых пресса почему-то умолчала, несмотря на то что я играл центральные роли. А употреблять мое имя в непристойном контексте журналисты не стесняются, а, наоборот, крайне оперативны. Могу только со­жалеть, что авторы комментария безнаказанны, и я не могу от­ветить на статью в печати и изложить все вышеописанное мной публично...

Не пора ли концертным организациям и их руководителям ре­шить, наконец, вопрос о моих выступлениях и дать возможность работать на эстраде со своими авторскими выступлениями, про­смотрев и прослушав мой репертуар. И не отмахиваться, будто меня не существует, а когда выясняется, что я все-таки сущест­вую, не откликаться на это несостоятельными и часто лживыми обвинениями, каковыми являются основные положения вышеупомя­нутой статьи».

Чувствуя свою правоту и вспомнив рекомендации Н.Хруще­ва, 17 апреля 1973 года Высоцкий написал также письмо министру культуры П.Демичеву:

«Уважаемый Петр Нилович!

В последнее время я стал объектом недружелюбного внимания прессы и Министерства культуры РСФСР.

Девять лет я не могу пробиться к узаконенному официально­му общению со слушателями моих песен. Все мои попытки решить это на уровне концертных организаций и Министерства культу­ры ни к чему не привели. Поэтому я обращаюсь к Вам, дело касает­ся судьбы моего творчества, а значит, и моей судьбы.

Вы, вероятно, знаете, что в стране проще отыскать магни­тофон, на котором звучат мои песни, чем тот, на котором их нет. Девять лет я прошу об одном: дать мне возможность живого общения со зрителем, отобрать песни для концерта, согласовать программу.

Поэтому я поставлен в положение, при котором мое граждан­ски ответственное творчество поставлено в род самодеятельно­сти. Я отвечаю за мое творчество перед страной, которая поет и слушает мои песни, несмотря на то что их не пропагандируют ни радио, ни телевидение, ни концертные организации. Но я вижу, как одна недальновидная неосторожность работников культуры, обя­занных непосредственно решать эти вопросы, прерывает все мои попытки к творческой работе в традиционных рамках исполни­тельской деятельности.

Вот почему, получив впервые за несколько лет официальное предложение выступить перед трудящимися Кузбасса, я принял это предложение с радостью и могу сказать, что выложился на высту­плениях без остатка. Концерты прошли с успехом. Рабочие в конце выступления подарили мне специально отлитую из стали медаль в благодарность, партийные и советские руководители области бла­годарили меня за выступления, звали приехать вновь. Радостный, вернулся в Москву, ибо в последнее время у меня была надежда, что моя деятельность будет, наконец, введена в официальное русло.

И вот незаслуженный плевок в лицо, оскорбительный коммен­тарий к письму журналиста, организованный А.В.Романовым в га­зете «Советская культура», который может послужить сигналом к кампании против меня, как это уже было раньше.

В городке космонавтов, в студенческих общежитиях, в акаде­мических и в любом рабочем поселке Советского Союза — звучат мои песни. Я хочу поставить свой талант на службу пропаганде идей нашего общества, имея такую популярность. Странно, что об этом забочусь я один. Это не простая проблема, но верно ли ре­шать ее, пытаясь заткнуть мне рот или придумывая для меня пуб­личные унижения?

Я хочу только одного — быть поэтом и артистом для народа, который я люблю; для людей, чью боль и радость я, кажется, в со­стоянии выразить в согласии с идеями, которые организуют наше общество.

А то, что я не похож на других, в этом и есть, быть может, часть проблемы, требующей внимания и участия руководства.

Ваша помощь даст мне возможность приносить значительно больше пользы нашему обществу. В.ВЫСОЦКИЙ».

Статьей журналиста М.Шлифера дело не закончилось — на­чальник областного управления культуры организует финансовую проверку Новокузнецкого драматического театра. Однажды — в 1968 году — Высоцкого обвинили в авторстве песен ему не принад­лежащих, теперь решили отобрать авторство его собственных песен. В акте проверки театра говорилось: «Договор с Высоцким B.C. не был соблюден по всем статьям, и ему как автору чужих стихов незакон­но выплачено за стихотворение «Я не люблю»... в сумме 50 руб.... за стихи «Человек за бортом», автор Е.Евтушенко... в сумме 50 руб. ...За написание музыки по сценарию Высоцкого выплачено 1500 рублей, или 100 руб. за песню. ...Только за проданный сценарий Высоцкий незаконно получил из театра 1650 руб.»

Акт проверки заканчивается фразой, ради которой все и зате­валось: «Один экземпляр акта передан в следственные органы». Со­хранилось и письмо членов комиссии по проверке финансовой дея­тельности театра прокурору Новокузнецка. Его просили «возбудить уголовное дело по факту злоупотребления и присвоения денежных средств на сумму 2034 руб. 41 коп.».

24 апреля, в этой же «Советской культуре», было опубликовано письмо секретаря Кемеровского обкома КПСС о принятых мерах.

А меры были крутые... В результате «Новокузнецкого дела» ди­ректор театра Д.Барац и начальник Кемеровского областного управ­ления культуры И.Курочкин получили строгие дисциплинарные взыскания, а с Высоцкого — по решению суда, состоявшегося 21 июня, — взыскали 900 рублей за «переплату на концертах».

Могло быть и хуже. Тогдашние законы вполне позволяли воз­будить по этому факту уголовное дело и предъявить в рамках это­го дела обвинение, например по статье 153 — «Частнопредпринима­тельская деятельность...» советского Уголовного кодекса. Эта статья, кстати, предполагала наказание до 5 лет лишения свободы с конфи­скацией имущества. Уже в этом, 1973 году власти ужесточили кон­троль и ответственность за «незаконные выступления актеров на эстраде». Так, в декабре был арестован коллега Высоцкого по филь­му «Интервенция» Борис Сичкин с формулировкой «за финансовые нарушения при получении гонораров». Через год Сичкина освобо­дили за отсутствием состава преступления, однако работы актеру не давали, на новые роли в кино не утверждали.

«Новокузнецкое» дело коснулось и директора «Таганки». Н.Дупак: «Руководство стало «реагировать» на эту статью. От меня по­требовали объяснений. Более того, этот вопрос вынесли на колле­гию Министерства культуры РСФСР. Я на трибуне стоял полтора часа, и почти все это время меня «воспитывали»... И постановили: за плохую воспитательную работу в театре поставить вопрос о не­соответствии товарища Дупака занимаемой должности».