Нина Соротокина - Личная жизнь Александра I

Мое поколение в этом вопросе обучалось по Эйдельману. Советская власть канонизировала декабристов. Они боролись за справедливость для своего народа, проиграли и были жесточайшим образом наказаны. Последнее главным образом и формировало отношение к декабристам. Душа болела не тогда, когда я узнавала про их программу (сколько их было — борцов за правду!), а когда читала про расплату: казематы Петропавловки, допросы, предательства, Нерчинские рудники, жены-декабристки… Все это очень впечатляет! Они действительно были очень достойными и порядочными людьми. И в ссылке, и после возвращения из нее (их мало осталось) они вели достойную жизнь. Недаром ими восхищался Л. Н. Толстой.

Далее вопрос — в чем вина Александра? В том, что он не оправдал их надежд? Они были, по сути дела, его выучениками. Но уже опыт с Польшей показывает всю несостоятельность их надежд. А вопрос с освобождением крестьян лежит и вовсе не в политической, а в экономической плоскости, его очень долго не могли разрешить.

Отечественная война дорого досталась России. Конец 1812 года и начало 13-го народ убирал, хоронил и сжигал трупы. Вода была заражена, отсюда болезни и эпидемии. Казна была пуста. Войну в Европе Александру субсидировала в основном Англия. Но подъем национального чувства — великая вещь! Разоренные города и деревни на удивление быстро отстраивались.

От Александра ждали перемен, а что получили на деле? 1 января 1816 года был оглашен написанный Шишковым манифест, направленный против «безбожников-французов» и прочих революционеров. Про государя говорили, что он подвержен мистицизму, ему не до преобразований. Масонство процветало. Говорили, что государя куда больше интересуют дела польские, а до отечества ему и дела нет. О работе над конституцией для России стало известно много позднее и то случайно. Бумаги с конституционным планом Новосильцева были обнаружены поляками в 1831 году, когда во время польского восстания ими был взят Бельведерский дворец, в котором жил великий князь. Константин Павлович со своей супругой убежал столь стремительно, что забыл в спешке секретный архив. Позднее бумаги Новосильцева были опубликованы.

Сохранилась запись генерала Киселева, человека достойного и честного, ему Александр поручил подыскать дельных людей для административной работы, но вместо этого получил отчет Киселев о страшных злоупотреблениях и воровстве на юге России. Александр сказал тогда генералу: «Я знаю, что большая часть людей в управлении должна быть переменена, и ты справедлив, что зло происходит как от высших, так и от дурного выбора низших чиновников. Но где их взять? Я и пятидесяти двух губернаторов выбрать не могу, а надо тысячи…» И еще он сказал: «Армия, гражданская часть, все не так, как я желаю, но как быть? Вдруг всего не сделаешь, помощников нет…»

Разбор хозяйственной деятельности в России не входит в задачу этой книги, но все в стране как-то делалось помаленьку. Председателем департамента государственной экономии был с 1816 года адмирал Н. С. Мордвинов. Он активно работал для упорядочения бюджета страны: сделана была роспись государственных доходов и расходов, навели порядок в бессистемном и неумеренном выпуске ассигнаций (в 1817 году их было сожжено на 38 миллионов рублей), были произведены положительные изменения в фабричной промышленности, в таможенном тарифе. И при всем этом Мордвинов писал: «Томление России уже велико, и все состояния страдают… Чем речь каждого растворяется и умы, и сердца горестно наполняет? Жалобою на дороговизну, на ущерб капиталов, на умаление имущества для удовлетворения необходимо нужным издержкам. Богатый жалуется, что сделался бедным, избыточный — недостаточным, довольный — нуждающимся, и голос многочисленного народа громок и убедителен. Такое томительное состояние убеждает торжественно и безотложно к принятию мер, не временных и подверженных изменениям, но постоянных и действенных…»

Томилась и гвардия, и не собственные нужды их волновали, но язвы отечества. Когда некий период жизни целой страны, или отдельного человека, или тайного общества начинают описывать спустя время, ссылаясь на летописи, документы, письма и мемуарам, все приобретает какую-то необычайную значительность и организованность, обычной жизни не свойственные. Но в обычной жизни все гораздо сложнее и в то же время естественнее. Вот, скажем, князь Юрий Долгорукий, основатель Москвы. Историк Костомаров даже не удостоил Долгорукого отдельной главы в своем труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» — не уважал он этого князя. Великая дата — 1147-й, год основания столицы. А что на самом деле? В деревне, совсем недавно называемой Кучково, обедали два представителя враждующих фамилий — Мономаховичей и Ольговичей. Юрий Долгорукий был хозяином, Святослав Олегович гостем. Оба имели весьма сомнительную репутацию. За столом разговор шел о власти, о борьбе за киевский стол. Попировали и разъехались, потом предали друг друга — не важно, но в летописи осталось упоминание об этом обеде. Долгорукий уже успел убить боярина Кучку, завладеть его имуществом и переименовать его деревушку в Москву, по имени ближайшей реки. Сейчас князь Юрий Длинные Руки у нас благородный рыцарь на бронзовом коне. Не устаю повторять, что история — это авторская точка зрения на события. Вы и мне не обязаны верить. Читайте сами исторические труды, разбирайтесь.

После войны 1812 года в России стали расти как грибы самые различные общества — здесь и офицерская «артель» (клуб Семеновского полка), и новые масонские ложи, и литературные кружки («Арзамас», «Зеленая лампа»). Появились и объединения, где говорили о политике, здесь преуспели М. Ф. Орлов, молодой Мамонов (сын фаворита Екатерины) и А. Н. Муравьев. Из этих объединений со временем и выросло Южное и Северное общества. На юге юнкер Борисов организовал Общество друзей природы, которое со временем превратилось в филиал декабризма — Общество соединенных славян.

1816 год. Поручик Якушкин зашел к своим товарищам по Семеновскому полку братьям Муравьевым-Апостолам: Сергею Ивановичу и Матвею Ивановичу. Потом подошли еще двое Муравьевых — Александр Николаевич и Никита Михайлович. В полку братьев звали «муравейником». Поговорили о том о сем, а потом договорились создать тайное общество, которое способствовало бы улучшения государственного и общественного строя. А почему, собственно, тайное? Все они были очень молоды, только за двадцать лет перевалило. Тайна было в моде. Масоны задавали тон.

Тайное общество было очень умеренным по своим убеждениям. Потом появился Павел Пестель, адъютант князя Витгенштейна. Это был образованный, умный, талантливый, решительный и необычайно честолюбивый человек. Ему было двадцать четыре года. Общество стало называться Союзом спасения или верных и истинных сынов отечества — романтики! Пестель придал программе общества определенность и революционную устремленность. На стене Якобинского клуба в Париже был написан следующий текст: «Что сделал ты для того, чтобы быть расстрелянным в случае прихода неприятеля?» Поскольку императора и семью его Пестель воспринимал как своих «неприятелей», то смело можно сказать — для своей смерти он сделал все, по максимуму. Здесь уместно вспомнить слова Карамзина: «Честному человеку не должно подвергать себя виселице». Карамзин очень не одобрял декабристов.