Александр Пономарев - Покорители неба

Правительство всемерно поддерживало, поощряло поиски ученых и конструкторов. В случае затруднений командование ВВС обращалось к заместителю Председателя Совета Министров СССР М. В. Хруничеву, который всегда находил способы мобилизовать усилия научно-исследовательских учреждений и промышленности на решение задачи. После звонков М. В. Хруничева нам всюду говорили: "Для вас все двери открыты, слушаем вас, давайте вместе думать, как помочь делу".

Правда, были и черные дни. Одно время кое-кто усиленно доказывал, что военная авиация при современном развитии техники утратила свое прежнее значение, ее должны заменить ракеты.

К счастью, эта сугубо субъективная точка зрения вскоре была отвергнута партией. На современном этапе развития военного дела ракеты действительно стали могучей ударной силой. Но это не зачеркивает важности и необходимости других родов оружия, в том числе авиации. Самоотверженная работа конструкторов дала свои результаты. Новые истребители, созданные в ОКБ А. И. Микояна и П. О. Сухого, превзошли по скорости все зарубежные машины, а самолеты и вертолеты военно-транспортной авиации по грузоподъемности перекрыли иностранные образцы. Наши бомбардировщики стали межконтинентальными.

Мы вспомнили, как совсем недавно, когда только что появились в воздухе наши реактивные самолеты, мы планировали заменить ими восемь процентов боевого состава авиации. А не прошло двух десятилетий, и вся наша авиация стала реактивной.

Партия и правительство высоко оценили подвиг творцов авиационной техники. Прославленные конструкторы А. И. Микоян, С. А. Лавочкин, С. В. Ильюшин, А.С.Яковлев, А. А. Микулин, А, М. Люлька, В. Я. Климов были удостоены Государственных премий. Испытатели новых самолетов П. М. Стефановский, М. И. Иванов, Е. И. Федоров, И. Т. Иванченко первыми в мирное время получили звание Героя Советского Союза.

Вспомнили, как радовались первым нашим реактивным истребителям, восхищались рискованными полетами летчика-испытателя Ю. А. Гарнаева на "турболете", который кто-то в шутку окрестил "ведьминой ступой". И вот летчик-испытатель В. И. Мухин уже взмыл в небо на настоящем самолете вертикального взлета и посадки. Тогда же наши люди увидели первые самолеты с изменяющейся в полете стреловидностью крыла.

Наша авиация постоянно находилась на переднем крае научно-технического прогресса. Это признано всем миром. Характерно, что до 1947 года мы долгое время не имели мировых авиационных рекордов. И вдруг они посыпались как из рога изобилия. Стало привычным: приезжаешь на аэродром, а там уже развертывают свою аппаратуру комиссары Международной авиационной федерации (ФАИ) в ожидании нового рекорда.

Мировые рекорды радовали: они были официальным признанием превосходства советской авиационной науки и техники. Но дело было не только в этом. Непрерывно совершенствовавшееся качество наших самолетов, как и рост могущества всех Советских Вооруженных Сил, парализовало руки тем, кому не терпелось "нажать кнопку", обрушить на человечество кошмар атомной войны.

В конце нашей беседы Рытов вдруг сказал:

- Недавно снова прочитал ваши книги "Авиационные двигатели" и "Ракетоносная авиация". Хорошо у вас получается - и глубоко и доходчиво. Надо продолжать это очень нужное дело пропаганды достижений нашей науки и техники. Пора бы написать, например, популярную книгу об авиационных конструкторах. Вы же их всех знаете, вся их работа проходит у вас на глазах. Можете рассказать о рождении каждого самолета - от эскизного проекта до государственных испытаний.

- Хотелось бы, да время где взять? С тех пор как назначили меня заместителем главкома - минуты не выкроить.

Все же совет нашего "главного комиссара", как мы любовно называли Рытова, засел в голове. Исподволь начал подбирать материал, делать заметки на память. Всерьез взялся за перо позже, когда снова стал работать в Военно-воздушной инженерной академии. Но прежде чем вышла книга о советских авиационных конструкторах, появились мои книги на другую тему: "Авиация на пороге в космос", "Пилотируемые космические корабли", "Годы космической эры". Было тому много причин. Прежде всего сказалось всеобщее увлечение вопросами космонавтики после того, как наши спутники и первые космические корабли вышли на околоземную орбиту, а автоматические межпланетные станции устремились, к Луне, Венере, Марсу.

Хотя Военно-Воздушные Силы прямого отношения к космонавтике не имеют - она находится в ведении Академии наук, - любой летчик и авиационный инженер видит в ракете, космическом корабле много знакомого, родного. Не случайно авиационный конструктор Артём Иванович Микоян заявил: "Ракета родилась под крылом самолета". Кстати, первыми в космос шагнули наши летчики. Из них набирались будущие пилоты космических трасс. Мы их прекрасно знали и, когда откомандировали в отряд космонавтов, продолжали считать своими.

Помню, Сергей Павлович Королев познакомил меня со своими ближайшими помощниками. Молодой, веселый, энергичный конструктор остался прежним.

Королев подошел ко мне, обнял по-дружески.

- Вы знакомы? - удивились товарищи.

- Давно! - засмеялся Королев.- Он еще мой планер критиковал. Век ему этого не прощу...

Наша дружба с Королевым завязалась еще в начале тридцатых годов, когда он в стенах Военно-воздушной инженерной академии, где я учился и работал тогда, строил свой планер. Мы, слушатели, немало досаждали начинающему конструктору своими критическими замечаниями, подчас не очень компетентными. А планер Королева вышел победителем на состязаниях в Коктебеле. Встречи стали частыми. Академия шефствовала над Осоавиахимом, всячески поощряла начинания конструкторов спортивной авиации. Встречались мы и позже, когда Королев возглавил московскую ГИРД - группу изучения реактивного движения. Он с гордостью показывал нам свои первые ракеты. Были они маленькими, маломощными (сотрудники ГИРДа возили их за город на электричке и там, в лесу, запускали), но Королев со свойственным ему воодушевлением рисовал будущее этих ракет.

Сейчас, когда он стал рассказывать о своей работе, многое показалось фантастикой. Он говорил, что его коллектив работает над ракетами, которые преодолеют земное притяжение. Первым шагом будет создание искусственных спутников Земли. А потом в космос полетят настоящие корабли с людьми на борту.

После этой встречи наша дружба с Королевым стала еще крепче. Сергей Павлович часто звонил мне.

Сколько времени и сил мы затратили на то, чтобы наши самолеты преодолели заветный рубеж скорости - три тысячи километров в час! А чтобы вывести летательный аппарат на орбиту спутника Земли, ему надо придать так называемую первую космическую скорость - почти восемь километров в секунду, двадцать восемь тысяч километров в час! Не сразу поверишь в реальность этого дела.