Иван Жигалов - Свет маяка

— Письма у меня нет, но Чащина у нас в отряде.

— И Шуханов рассказал, как попала Тося к ним, как привела их в песчаные карьеры. — Она нам говорила о вас, Никита Павлович, и о Карпове. Вот об отце все молчит. Думается, девушка не знает, что ее батя староста.

— Не знает, говоришь?.. Ну, теперь объясните. Так-то.

— Выходит, я сейчас встречу Карпова? — спросил Шуханов.

— Сейчас — нет, но повидаетесь. А вот одного знакомого представлю. Тут у нас радист появился. Фамилия Камов. Не припомнишь?

— Нет. Не помню.

— А он все толкует, что тебя знает. Может, и промашка.

Подъехали к дому. Никита Павлович повел гостя в баню.

— Так, говоришь, не знаешь Камова? — подошел к печке и вытащил топку. Перед изумленным Шухановым образовался лаз. — Прошу спуститься. Отдохнешь, закусишь и… Эй, старшина, принимай гостя!

— Есть принимать гостя!

Шуханов недоумевал.

А бородач продолжал:

— Чувствуй себя по-домашнему.

В подземелье, куда спустился Шуханов, горела небольшая керосиновая лампочка. На столе — крынка, тарелки, каравай хлеба, накрытый бумагой. За пишущей машинкой сидел кто-то в накинутом на плечи полушубке.

Он поднялся. Это встреча! Так вот о каком Камове говорил Иванов!

— Старшина! Захар Васильевич! Да как ты, милый мой, попал в это подземелье? По какому же морю приплыл в псковские леса?

Со старшиной первой статьи Захаром Камовым Петр Петрович возвращался в начале войны из Комсомольска-на-Амуре. Моряк спешил на свой корабль из отпуска.

И вот они, два случайных попутчика, вновь встретились. И где? В глубоком немецком тылу.

— Не приплыл, — невесело ответил Камов. — На вороных доставили. А вы-то какими судьбами? Судостроительных заводов тут вроде нет. А крейсеров и эскадренных миноносцев — подавно. Принимаю радиограмму, как услышал вашу фамилию — вот удивился. Неужели, думаю, мой попутчик, инженер Шуханов? — Камов вдруг стал серьезным. — Ну, что в Ленинграде? Очень плохо?

— Плохо, Захар! Люди умирают с голоду.

— Слышал. А знаете, что немцев под Москвой разгромили?

— Знаю, Захар! Помнишь, в поезде, мечтали о переломе на фронте? И вот — наконец. Дождались.

— Да… Раздевайтесь, здесь тепло, правда, немного сыровато. Ну и дела… Так вот тогда мне так и не довелось побывать на корабле. Немцы рвались в Таллин, пришлось морякам уходить на сухопутье, помогать братьям-армейцам. Прижали тогда нас гады к морю. Надо было уходить. Сквозь огонь прорывались в Кронштадт! Фашист бил с воздуха, с моря, с финского берега и с эстонского. Ну, а потом пару дней отдохнул в Кронштадте, в экипаже, и под Ленинград… На псковскую землю попал не по своей доброй воле. — Камов впервые засмеялся. — История приключилась. И смех и грех. Немцы такую полундру устроили, умру и то помнить буду! Я, как видите, покалечен основательно. Нога побита. Рука вышла из строя. Ребры поломаны. Добрые люди, можно сказать, вернули меня с того света… И живу. А дружки погибли.

…Их было пятеро — балтийцев, направленных во вражеский тыл. Задание — диверсионно-разведывательное. Зашли далеко от линии фронта. Началась пурга. Моряки сначала было потеряли ориентировку, но скоро разобрались: недалеко колхоз «Большая поляна», в котором разместился эсэсовский полк. Ребята подожгли цистерны с бензином, взорвали склад с боеприпасами. И, казалось, уже благополучно отошли, как вдруг столкнулись с автоматчиками. Началась перестрелка. Один за другим погибли товарищи. Камов остался один против сотни гитлеровцев. Опустел диск в автомате. Только пистолет за пазухой да гранаты по всем карманам. Прижался спиной к какой-то стене, обрадовался — нет полного окружения. Вьюга не прекращалась, снег слепил глаза. Фашисты кричали, предлагали сдаться. Шарахнул гранату, еще одну. Вроде удачно. Поднял руку, чтобы метнуть еще гранату, и в это время что-то обожгло ногу, упал, но швырнуть гранату все же успел. Две последние взял в здоровую руку, с трудом поднялся и побежал, чтобы подорваться в самой гуще фашистов. И потерял сознание… Очнулся в незнакомой обстановке. Открыл глаза и увидел женщину. Думал — сон. Нет. Услышал: «Проснулся. Значит, жить будешь».

— А дальше уже без героизма. — Камов помолчал. — Одним словом, выходила меня солдатская жинка — Людмила Дергачева. Рисковала жизнью, а не боялась. Прятала в подвале.

Когда Захар сам смог передвигаться, пришли партизаны, провели задворками к сараю. Там стояла лошадь, запряженная в дровни. Заложили моряка сеном и привезли без особых происшествий в лесной лагерь.

— Здесь на твердые ноги меня поставила Наталия Яковлевна Карпова. Вот женщина! Вы ее еще увидите. Поправился и оказался вот в этой подземной горнице… Вы помните, в поезде я вам рассказывал, что на корабле выполнял обязанности минера, но я научился еще работать на ключе, освоил специальность радиста и сигнальщика. Перед наступлением немецкой карательной экспедиции партизаны получили из Ленинграда две или три рации. Одну спрятали в этом подвале, сделали ее вроде запасной, а остальные увезли с собой. Так вот и стал я партизанским радистом. А еще мины готовлю и на машинке печатаю. Ведь первый принял радиограмму о вашем прибытии в Лесную республику… Вот и все, Петр Петрович. Переписываю сводки Совинформбюро. Вместе с Никитой Павловичем занимаемся сочинительством. Полюбуйтесь.

Камов передал Шуханову листок с отпечатанным в типографии текстом. Петр Петрович прочитал:

1. Кто будет захвачен в повреждении телефонных проводов или других военных приборов — подлежит расстрелу.

2. За хранение оружия военного, а также и охотничьего, амуниции всякого рода и радиоаппаратов — расстрел.

3. О людях, не принадлежащих к деревне или селу, а также о бывших красноармейцах, комиссарах должно быть немедленно донесено. Кто этого не сделает, будет расстрелян.

4. За поддержку и помощь партизанам виновные будут повешены.

5. Покидать место жительства воспрещается. Любой, встреченный на дороге или в лесах, расстреливается на месте.

6. За хождение ночью — расстрел.

Граждане! Суровая война требует строгих мер. Помогайте немецким войскам и вам будет хорошо жить.

Далее шел другой текст, отпечатанный на машинке, — партизанский ответ на распоряжение немецкого командующего.

1. Гитлеровцы — заклятые враги, они грабят и разоряют нашу Родину, убивают ни в чем не повинных людей. Создавайте для фашистов невыносимые условия. Окружайте презрением и ненавистью!

2. Не давайте захватчикам ни грамма продуктов. Все прячьте и переправляйте партизанам.

3. Оказывайте гостеприимство и теплую встречу каждому человеку, борющемуся с ненавистным врагом.