Сергей Сергеев - Мы атакуем с небес

Нельзя сказать, что это стало стопроцентным решением проблемы, но воспоминания летчиков, видевших уход ракеты на ловушку или ее рыскание в лучах лампы «Липы», нередки. Кто знает, сколько семей летчиков, солдат в Союзе миновала беда благодаря этим несложным устройствам?..

Особая беда при эксплуатации вертолетов в Афганистане — пыль, которая была почти везде и всегда. Она сжирала смазку шарниров и подшипников, стачивала лопатки турбин, приводя к помпажу, попадала в топливо, забивая фильтры. Вертолет Ми-24 обладал пылезащитным устройством (ПЗУ), на Ми-8 модификации «Т» оно не нашло применения — оно отнимало 5–7 % мощности, в которой и так не было избытка. Учитывая то, что двигатель все равно не выработает своего ресурса и будет «сожран» пылью, доработчики и представители КБ меняли регулировку ограничителя температуры газов за турбиной, поднимая ее до 910–940 градусов вместо 880, — это добавляло еще примерно 100 л. с. Пылевые облака мешали пилотированию, буквально ослепляя летчиков. 26 августа 1985 г. вертолет Ми-8МТ из кандагарского 280-го ОВП прикрывал высадку разведгруппы у кишлака Шахджой в пустыне Регистан, осуществляя ложные посадки уже после покидания ее десантниками. Во время одной из них уставший ст. л-нт М. Маторин чуть ошибся с управлением в плотной пелене пыли, и вертолет опрокинулся, сгорев в начавшемся пожаре; экипаж, к счастью, успел покинуть вертолет и был забран звеном ПСС из Кандагара.

Облако пыли погубило и Ми-24В 9 июня 1986 г. под Фарахрудом. К-н В. Петухов начал взлет с пылевой площадки, и вертолет был мгновенно затянут непроглядной пеленой. Неправильно рассчитав собственные силы и потеряв пространственную ориентировку, командир не поверил приборам и накренил взлетающую машину. Та тут же чиркнула винтом близкую землю и упала на правый бок, сломав крыло и балку. При падении погиб оператор ст. л-нт В. Шагин.

Неплохой транспортный вертолет Ми-8, но он никак не создан для атаки и действий на поле боя. Бронирование поначалу было не просто слабым, а его не было вообще — экипаж сидел за тонким листом дюраля, стекла и плекса. Досадная потеря произошла, например, 21 апреля 1981 г. Экипаж пограничника капитана Г. Ткачева (Закавказский пограничный округ), выполняя боевую задачу в районе населенного пункта Бала-Мургаб (участок Тахта-Базарского погранотряда), был обстрелян моджахедами. Пуля прошла снизу через обшивку кабины, срикошетила от ручки управления и попала в голову командиру экипажа, который сразу же скончался. Старший летчик-штурман майор Ю. Аверченков на высоте 600 метров сумел выровнять машину и направить ее в сторону границы. Спустя 10 минут после случившегося вертолет произвел посадку на своей территории.

Был разработан комплекс мер по бронированию вертолета — по скулам кабины разместили стальные 5-мм противопульные листы, в кабине была установлена складывающаяся система листовой брони и бронирования блистеров стальными листами, добавившая до 200 кг веса. Солдатская смекалка подсказала простой способ защиты — на опасных секторах и под ногами, а также на топливном баке внутри грузового салона были расположены бронежилеты. Топливный бак, стоящий в салоне за тонким листом алюминиевой обшивки, являлся своеобразной миной на борту. 31 июля 1980 г. под Газни был обстрелян Ми-8 к-на М. Грошева из 280-го ОВП. Очередь пулемета повредила двигатель и пробила бак, керосин из которого залил салон и вспыхнул от разбитой электросистемы. Из ведомой «восьмерки» на них было страшно смотреть — топливо пылало в салоне, языки пламени били из разбитых иллюминаторов и щелей кормовых створок, жар и дым проник в кабину. Но донесла «восьмерочка» своих летчиков до земли целыми и невредимыми — экипаж на ощупь посадил вертолет, сбив о камень носовую стойку. Взорвался вертолет, когда летчики запрыгнули на борт второго вертолета.

Для защиты экипажа, особенно для борттехников Ми-8 и Ми-24, в чьи обязанности входило и ведение огня из пулеметов и АГС в салоне через слабо бронированные в лучшем случае борта, ввели защитные комплекты, здорово напоминавшие средневековые латы. Однако все это, как и стальные шлемы ЗШ-ЗБ, было громоздко и сильно сковывало движение; несколько получше прижились титановые ЗШ-5Б — титановый колпак надевался на пластиковый корпус шлема и фиксировался пристежкой-«репейником», но вообще проблема оставалась до конца войны. Трагичную роль сыграл тяжелый ЗШ в случае с экипажем м-ра В. Буяшкина. 15 ноября 1985 г. он перегонял Ми-24, восстановленный в полевых условиях после повреждения его огнем ДШК в районе Черной Горы, когда в ходе ночного полета начали выходить из строя системы одна за одной и экипаж покинул машину. Но при приземлении ночью на парашюте на каменистую почву Буяшкин был ослеплен вспышкой упавшего вертолета и в темноте неудачно упал на край валуна, и тяжелый ЗШ сломал ему шею.

Пересмотрели и носимый аварийный запас летчика (НАЗ) — из формальности боевой учебы в СССР он стал шансом на выживание в условиях боя, а также выживания в горах и пустыне. Был разработан новый НАЗ-И — жилет, имевший множество карманов, забитых автоматными магазинами, рацией Р-855М «Комар», сигнальными ракетами, обоймами к пистолету и пр. Летчики меняли пистолеты ПМ на более серьезные ТТ или образцы трофейного оружия, в полет не уходили без автомата, а из запаса продовольствия оставляли только воду и шоколад. Все освободившееся место занимали рожки для автомата, гранаты. Учитывая жару и загруженность экипажей, зачастую можно было видеть грустную и далекую от устава картину — из одежды на летчике были только трусы, шлем и жилет. Красивые, «престижные» синтетические комбинезоны голубого цвета в Афгане оказались опасны — при пожаре они мгновенно спекались с кожей, что даже при незначительном обгорании наносило тяжкие увечья. Снаружи баки Ми-8 обклеивали пористой резиной, прекращавшей течь топлива при простреле, а баки вертолетов заполняли полиуретановой губкой, уменьшавшей парообразование. Правда, после отказа Бельгии под нажимом санкций ООН поставлять губку участились случаи загрязнения топливных фильтров крошкой отечественной губки. На Ми-24 организация огня через окна бортовых дверей была неудобна. Поэтому было сделано раздельное открывание дверей-люков, и в этой открытой бойнице борттехник имел прекрасный обзор и сектор обстрела; в большинстве случаев ставилось по два пулемета, чтоб стрелок не терял времени на перекидывание его с борта на борт. На фото на вклейке виден взлет Ми-24 со старыми ЭВУ и с открытой верхней дверью. На Ми-24 также устанавливали боковые бронированные стеклопанели, но они существенно уменьшали внутренний объем кабины и снижали шанс на эвакуацию при падении, если дверь не сбросится, так как разбить это стекло в отличие от тонкого блистера невозможно.