Раиса Горбачева - Я надеюсь…

Внутренне Михаил Сергеевич и отец были близки. Дружили. Сергей Андреевич не получил систематического образования — ликбез, училище механизации. Но у него была какая-то врожденная интеллигентность, благородство. Определенная широта интересов, что ли. Его всегда интересовала и работа Михаила Сергеевича, и что происходит в стране, за рубежом. Когда встречались, он засыпал его массой дельных, живых вопросов. А сын не просто отвечал, а как бы держал ответ перед отцом, механизатором, крестьянином. Сергей Андреевич охотно и подолгу его слушал. Умер он в возрасте 66 лет, в 1976 году, накануне открытия XXV съезда партии. Михаил Сергеевич уже был в Москве, потом вылетел домой, когда узнал, что отцу стало плохо. Двое суток мы были у постели потерявшего сознание отца… В себя Сергей Андреевич так и не пришел… 23 февраля мы его похоронили…

В этом месте позволю себе еще одно отступление. Точно такой же портрет отца, какой находится прямо перед глазами М. С. Горбачева, когда он работает в своей загородной резиденции, стоит еще в одном месте. Далеко-далеко и от Москвы, и от Подмосковья — на Ставрополье, в селе Привольном, на здешнем сельском кладбище. Над могилой отца — та же увеличенная и переведенная на камень любительская карточка демобилизованного фронтовика с расстегнутым воротом и взмокшим поределым чубом.

Это что касается отца. А что касается матери, то, возможно, вам будет любопытен такой житейский эпизод, о котором сам я узнал от своего младшего брата.

Брат живет в одном из близлежащих к Привольному райцентров и работает там инженером узла связи. Когда Президент звонит матери, по-прежнему живущей в Привольном, то связь идет и через их районный узел. И вот однажды брат получает от начальника узла поручение: съездить в Привольное к Марии Пантелеевне посмотреть, что у нее с телефоном — сын не может дозвониться.

Через час-полтора брат на «уазике» был у нужного дома. Объяснил, кто он и откуда, спросил хозяйку. Да вот она, сказали, как раз по двору идет. Подошла, поздоровалась. У Вас что, телефон не работает? — поинтересовался брат. Да нет, ответила. Работает вроде. А почему же к Вам из Москвы не могут дозвониться? Не знаю, ответила недоуменно. А потом как осенило ее: так меня ж и в доме не было — все утро на огороде. Погода ж, видите, какая!..

Погода была замечательная. Конец марта, солнце играет, набираясь яркости и тепла, земля парит и млеет отдохновенно… Поручение было выполнено безукоризненно, брат возвращался на службу.

Мать Президента живет в своем деревенском доме, растит свой огород… Живет по своим биологическим ли, нравственным или просто крестьянским часам, чей естественный ход неподвластен даже магнетическому воздействию сыновьей карьеры. Вот и скажи после этого, что Россия — страна порушенных устоев. Нет, мы не пыль на ветру.

А вообще-то у Марии Пантелеевны в Москве два сына: Михаил Сергеевич и Александр Сергеевич. Александр Сергеевич сорок седьмого года рождения — послевоенный! — на шестнадцать лет моложе старшего брата, офицер Советской Армии.

— Избрание Михаила Сергеевича первым секретарем крайкома для тех лет было явлением нерядовым и необычным. Во-первых, Михаил Сергеевич был свой, местный. На Ставрополье до Михаила Сергеевича, насколько я знаю и помню, первыми секретарями работали Суслов, Бойцов, Лебедев, Беляев, Кулаков, Ефремов. Все они были присланы со стороны. То есть все были «чужаками»… К слову, среди сотен поздравлений, полученных тогда, — и письмо поэта Володи Гнеушева. Вы его знали?

— Конечно. Матрос, рисковый, широкий человек. Он даже покровительствовал мне в юности. Помню строчку из песни его сочинения, которую мы распевали тогда под гитару — « А девушки наши предместий Одессы, быть может, от счастья, а может, от моря смелей и смелей…». Мне она нравилась, хотя в Одессе я никогда в жизни не был и с одесситками незнаком. Сейчас, насколько я знаю, Володя живет в Москве…

— Письмо от 14 апреля 70-го года. В нем тоже прозвучала мысль о «своем». «Дорогой Михаил! — писал Володя. — Лишь сегодня сюда, в Загедан, пришла газета, из которой я узнал о твоем избрании первым секретарем. (Загедан — поселок в Карачаево-Черкессии, в горах, где подолгу живал поэт). Искренне рад не только за тебя — избрание вполне заслуженно и закономерно. Но и за край, который в твоем лице приобрел хозяина и друга. Хорошо это…»

— Хозяина»! Лексика своего времени…

— Наверное. Впрочем, ведь и все мы, каждый — люди своего времени. Чего ж открещиваться?.. Поздравление бывшей учительницы Михаила Сергеевича, директора школы, которую он заканчивал, Марии Сергеевны Ларионовой. Послушайте, что писала Мария Сергеевна: «Если бы можно было, как тогда, в школе, в день опубликования указа об ордене, который школьником получал Михаил Сергеевич, собрать митинг, я хотела бы сказать людям: «Пусть процветает наш край. Его возглавляет «доморощенный» секретарь крайкома, который еще привольненским мальчонкой прославлял на всю страну труд хлебороба».

— Оказывается, слово «доморощенный» может иметь и вполне положительное значение!

— Как видите… Во-вторых, Михаил Сергеевич был молод. Ему только что исполнилось 39 лет. По тем временам считалось, даже слишком молод для такого положения.

— Почему же только по тем? И сейчас среди первых» — не только в партии — тридцатидевятилетних практически нет.

— Может быть. Но мне хочется зачитать Вам еще одно поздравление другого ставропольского писателя — Евгения Карпова. «Михаил Сергеевич! Пословицу «яйца курицу не учат» выдумали неумные, злые и властолюбивые люди. Ведь сама жизнь учит, что молодость — это дерзанье, обновление, свежий ветер. Молодость — это восход, а закаты, хоть мудры они и прекрасны, но люди все-таки ждут восхода. Разумеется, далеко не одна молодость радует меня и моих товарищей в Вашем избрании. От души поздравляю Вас и — добрых, попутных, но резвых, пусть даже штормующих, Вам ветров! С уважением…»

Трудно, мучительно, но все же пробивала себе дорогу жизненно назревшая потребность обновления кадров, смены поколений. Ведь кругом десятилетиями сидели одни и те же начальники. И не только на областном, краевом уровне, районном, но и в центральных руководящих органах. В 78-м году, когда сорокасемилетний Михаил Сергеевич перешел на работу в Москву, средний возраст членов Политбюро составлял 67 лет. А союзных министров — 64 года. Был нарушен естественный процесс обновления кадров, необходимый для нормального функционирования любого общества.

В течение нескольких лет работы Михаила Сергеевича в крае практически обновился весь состав секретарей райкомов. Вместе с омоложением, обновлением кадров шло и оздоровление моральной атмосферы, утверждалась новая динамика работы, охватившая не только партию, но и все другие участки жизни. Пришел новый дух, стиль, присущий Михаилу Сергеевичу — открытость, близость к людям, умение слушать и уважать мнение других, не подавлять работающего рядом, а вдохновлять и поддерживать его.