Елизавета Мукасей - «Зефир» и «Эльза». Разведчики-нелегалы

— Не приходилось встречаться в Москве или в Штатах с Леонтиной и Моррисом Кознами? Ведь вы были в США по легальной линии во время войны, а они в те годы добывали для СССР чертежи атомной бомбы.

— Может, им в чем-то и повезло. Нет, Коэнов-Крогеров я не знал, до засекреченного американского атомного центра в Лос-Аламосе мы не добрались. Но были некоторые другие достижения, о которых я умолчу.

Что вообще для разведчика наиболее важное? Слава?! Но она если и приходит, то только в результате провала. Так, быть может, лучшая награда и свидетельство успеха все-таки безвестность?

После окончания Великой Отечественной войны (1941–1945), в связи с осложнением агентурно-оперативной обстановки в большинстве социалистических стран для Внешней разведки встал вопрос организации надежной связи с источниками информации и разведчиками-нелегалами, находящимися на Западе.

Набиравшая скорость «холодная война», развернутая милитаристами США, создавала все большие затруднения в работе легальных резидентур, вокруг которых американская контрразведка создавала трудно преодолимую преграду не только в самих Соединенных Штатах, но и в странах-союзницах. Также «холодная война» выдвигала перед Внешней разведкой новые задачи — не проглядеть коварных замыслов западных противников социалистического содружества. Это требовало максимальной активизации разведывательной работы как легальных, так и нелегальных резидентур.

Для обеспечения непрерывной надежной связи, прежде всего с нелегалами, было принято решение о создании ряда нелегальных пунктов двусторонней связи как в Европе, так и на американском континенте. В качестве мест, наиболее удобных для размещения таких пунктов связи, рассматривались нейтральные европейские страны.

Задача организации одного такого пункта связи в Европе выпала на долю разведчиков-нелегалов «Зефира» и «Эльзы». При этом роль «Эльзы» как первоклассной радистки явилась положительным примером для дальнейшей организационной работы в намеченном направлении. О том, как претворялась в жизнь поставленная задача, я и хочу рассказать.

По теме настоящего повествования меня больше интересовала деятельность не «Зефира», а «Эльзы», на что, я надеюсь, будет не в обиде уважаемый мною разведчик. Тем более, что без его постоянного руководства одна «Эльза» имела бы больше трудностей в выполнении поставленных задач.

Когда «Зефир» дал согласие на нелегальную разведывательную работу в 1947 году, ему было 40 лет, он имел уже опыт четырехлетней разведывательной работы с нелегальных позиций в США. Там он руководил небольшой резидентурой в консульстве СССР в Лос-Анджелесе. Затем он работал в аппарате военной разведки.

Кем же была «Эльза»?

Елизавета Ивановна Емельянова родилась в 1912 году в Башкирии, в бедной семье. В 1920 году, согласно специальному указанию Ф. Э. Дзержинского, семья переехала в Ташкент — как погорельцы на новое поселение. Там «Эльза» училась в школе-интернате, где и была рекомендована для поступления в Ленинградский университет. По окончании биологического факультета работала на фабрике, затем директором школы рабочей молодежи.

Позднее, по возвращении из США, до 1947 г. работала секретарем Художественного совета МХАТа. После начала ее специальной подготовки еще некоторое время продолжала там работу.

«Эльза» также учила немецкий и польский языки, но главным образом изучала радиодело, училась азбуке Морзе и приему на слух, работе на рации. Ей предназначалась роль радистки, причем классной.

Она вспоминала: «Работая в Московском художественном академическом театре (МХАТе) секретарем Художественного совета, я часто слушала лекции главного режиссера театра Михаила Николаевича Кедрова, последователя идей Константина Сергеевича Станиславского. Я поняла, что перевоплощение актера в образ нового человека очень близко к перевоплощению разведчика, работающего в особых условиях, то есть нелегала. Но актерам помогает текст, грим, костюм, и даже если он забудет текст в спектакле — это не беда. Разведчикам же нужно «играть» так, чтобы их роль была убедительной и, безусловно, правдивой для всех окружающих в постоянной жизни, очень проницательных «зрителей», знающих эту жизнь досконально, во всех ее нюансах, подробностях и многообразии».

Поэтому она должна была вжиться в свою роль так, как если бы сама прожила эту легендированную жизнь.

Она приобрела новую национальность, семейную предысторию, религию, города и местности, где якобы она росла и училась. Все должно было подкрепляться соответствующими документами.

По завершении основной предварительной подготовки «Эльза» приехала к «Зефиру» для доработки всех деталей ее будущей легализации, то есть вхождения в капиталистический мир со всем необходимым документальным подтверждением ее легендированной личности и жизни.

Интересен эпизод беседы «Эльзы» с начальником нелегальной службы, свидетелем которого я был. Перед отъездом из Москвы, когда A.M. Короткову доложили о блестящих результатах подготовки «Эльзы», он шутливо спросил ее:

— Вы собирались быть актрисой? Ведь работали во МХАТе?

«Эльза» ответила:

— Я не собиралась быть актрисой, я работала секретарем Художественного совета.

Александр Михайлович:

— Знаю, знаю, какой секретарь! Вы хотели быть народной артисткой! А мы хотим сделать вас международной актрисой, и вы ею будете. Вы уже знаете свою роль?

«Эльза»:

— У меня очень трудная роль, но я постараюсь ее выполнить так, чтобы вы были довольны. Но мне тяжело оставлять детей и больную мать.

Начальник службы заверил «Эльзу», что о них будет проявлена забота. Это ее успокоило.

В конце 1951 г. «Эльза» обоснованно могла заявить: «Я перевоплотилась на все сто процентов в новую, тяжелую, суровую, но почетную роль разведчицы».

Сегодня она добавляет: «Роль, которую я играла, длилась на протяжении моей работы с мужем в течение двадцати лет, с 1950 по 1970 год».

О том, что «Эльзе» пришлось за эти годы играть не только свою главную роль, но порой и новые, необходимость в которых возникла у Внешней разведки, говорят такие эпизоды.

Однажды ее сделали двоюродной сестрой одного советского разведчика-нелегала, который умирал в чужой стране, и нужно было сохранить не только его легенду, но и его имя и по-человечески похоронить.

Для этого «Эльза» выехала в страну его пребывания, снабженная всеми необходимыми документами, подтверждавшими ее «родство» с нелегалом. Но при этом главное состояло в том, чтобы «Эльза» сыграла свою роль правильно. И она сделала это мастерски, рассеяв все возникавшие сомнения окружающих.