Александра Богданович - Три последних самодержца

Берлинский тайный комитет извещал, что социалисты намереваются сделать покушение на жизнь государя, или на обоих разом — царя и наследника, или же на всю семью царскую одновременно, но что покушение будет непременно. И такая депеша лежит нераспечатанная на столе у ленивого министра!

3 апреля.

Вчера Маков рассказывал, что три дня сряду около дворца бросали маленького формата листки с надписью: «Смерть злодею, смерть тирану!». Один такой листок был поднят самим государем.

Вечером рассказывали, что убийца был не один. Один, видя своего товарища схваченным, укрылся, и его не нашли. Другой вбежал в ворота Главного штаба, ворота оцепили, и до сей минуты он еще не найден. Говорят, был извозчик, который их ожидал. По рассказам одних: государь бежал, за ним убийца, и государь кричал: «Спасите меня!» Поравнявшись с комендантским подъездом, навстречу государю вышел один из гренадеров дворцовой роты и повалил злодея. В народе говорят, что этот фельдфебель, спасший царя, произведен в офицеры. Имя преступника — Соловьев.

Говорят также, что задержана та карета, из которой был сделан выстрел в Измайловском полку в генерала; она стояла в ожидании этого Соловьева, который должен был с извозчика пересесть в нее и спешить на Варшавский вокзал к 11-часовому поезду. Все было предусмотрено, чтобы в случае удачи они могли попасть на поезд. В карете находился какой-то человек, но скрывают кто и взят ли.

4 апреля.

Сегодня все редакторы in corpore [1] В полном составе (лат.) . были у Макова. Оттуда приехал Бильбасов, очень взволнованный, и рассказал, что там произошло. Маков обратился к редакторам с речью, в которой говорил, что за последнее время все газеты говорили много лишнего, особенно четыре газеты распространяли ложные, тенденциозные известия. Из них три: «Неделя», «Русская правда» и «Русский мир» уже закрыты, а что касается четвертой, «Голоса», — он обратился к председателю цензуры Григорьеву и сказал: «Прошу закрыть эту газету на 6 месяцев, дав ей 3-е предостережение за передовую статью, где разбираются слова «Republique francaise» [2] Французская республика (франц.). и где об этом преступлении говорится: «…столь же мало оправданное, сколь и бесполезное». Вообще эта газета давно уже имеет вредное направление и пагубно влияет на общество». Бильбасов прервал его, сказав, что он, Маков, не прочитал статьи, о которой говорит, что депеша, о которой говорится в этой передовой статье, была напечатана в «Правит. Вестнике» и пропущена цензурой. Бильбасов требовал сейчас же проверить. Маков ушел в кабинет, куда вскоре призвал Бильбасова и просил его извинения, говорил, что не понял так статью. Бильбасов сказал, что ему очень тяжело, что Маков, которого он уважает, заподозрил его в солидарности с темными подпольными людьми и т. д. Маков сказал, что поспешит взять назад свое распоряжение о закрытии «Голоса». Бильбасов ответил, что, будь он сам редактором, сегодня же он закрыл бы газету сам.

Говорят, в Ростове-на-Дону — бунт. Население освободило преступников из следственной тюрьмы, разнесло государственный банк. Казаки, посланные усмирить мятежников, отказались повиноваться и не пошли.

Государь сегодня проехал по Большой Морской в открытой коляске, казак на козлах и два верхом сзади. Тяжело это видеть.

Маркевич говорил, что Милютин после выстрела сказал Михаилу Николаевичу, что такие явления в духе времени.

Попов, адмирал, сказал Е. В., что он знает из достоверных источников, что преступник Соловьев очень проговаривается, что произведены многие аресты, очень серьезные.

6 апреля.

Е. В. утром был у Посьета. Был Михневич. Условились втроем, что необходимо уничтожить самонадеянную барановскую комиссию, которая совсем не имеет raison d'etre [3] Смысла (франц.). Необходима комиссия при Министерстве путей сообщения и очень вредна вне его влияния, особенно находясь в руках такого фокусника, как Анненков.

Граф Ростовцев, разжалованный за антирусскую переписку с Герценом и теперь находящийся при вел. кн. Николае Константиновиче, который теперь в штатском платье, без права носить мундир, находится в Самаре, говорил сегодня об этом молодом человеке, что он положительно серьезен, любит учиться, большой семьянин.

Сегодня в «Правит. вестнике» напечатан указ Сенату. Петербург объявлен на военном положении, генерал Гурко назначен помощником к командующему войсками вел. кн. Николаю Николаевичу с правами генерал-губернатора.

Усилена власть московского и киевского генерал-губернаторов, и временно будут назначены генерал-губернаторы в Одессу и Харьков. Давно пора!

3 января.

Утром Е. В. получил интересное письмо от Баранова, в котором он, между прочим, пишет: «Выезжаю только по требованию начальства, стараясь нигде не показываться. Выехать в форме я уже не могу, а в штатском я еще не могу». Ужасное теперь его положение, но и Лесовского не лучше.

6 января.

Из новых личностей Черевин не произвел на меня того впечатления, какого я от него ожидала: тихий на вид, умно смотрит. Хотя и говорят, что при дамах молчит, но у нас разговорился.

19 декабря.

19 января.

Напали наконец на типографию, где печаталась масса прокламаций. Напали совершенно случайно, бессознательно: искали одного подозрительного человека, а вместо того нашли целую шайку.

21 января.

Был генерал Савельев. Рассказывал, как раскрыли социалистов в Саперном переулке. Полиция производила обыкновенный вседневный обыск, обыск, какие делаются каждую ночь в 40 или 30 квартирах не служащих или учащейся молодежи, которая живет не в доме родных. Делая такой обыск, набрели на них, но они до сих пор не знают.

Разговоры о взятой типографии не прекращаются, у всякого есть своя подробность, ни с чем иногда несообразная. Всякий хочет знать больше другого. Одно только меня страшно поражает, что можно 3 года жить в центре города, печатать целый журнал, приносить шрифты, выносить массу прокламаций, собирать сомнительную молодежь, жить в большой квартире двум женщинам и трем мужчинам без прислуги, — все это на глазах дворников, полиции, почти с ее ведома. И за это получила эта полиция громадные награды, за то, что совсем случайно накрыла это социалистическое гнездо. Ночью разбудили государя оповестить об этом событии, разбудили в 5½ часов — какая дерзость! Это дело полиции — знать и следить за жильцами, а она хвалится открытием этой шайки после 3½ — летнего, как оказывается, существования на том же месте, в той же квартире, за которую платили 1500 руб.