Иван Прачик - Фронтовое небо

Секретарь задумчиво смотрел в подслеповатое окно ракомовского кабинета. Что он видел там, за крохотной рамой? Грядущее страны Октября, будущее своего народа - его безбедность, просвещенность, силу и мощь?..

- Формально нас, коммунистов, десять человек. Фактически восемнадцать. Да-да, не удивляйтесь. Такие комсомольцы, как у нас, в Клишках, достойны называться коммунистами, - по-отечески тепло и откровенно говорил со мной Щербицкий. - Я надеюсь, что скоро и ты станешь коммунистом.

Из рук этого пламенного большевика я получил боевое оружие - револьвер системы "Наган", винтовку-трехлинейку и патроны к ним. Началась новая для меня, напряженная, полная суровых испытаний, но интересная жизнь.

Не имея опыта работы комсомольского вожака и находясь в таких условиях, поначалу мне приходилось трудновато. Ночевали мы все в разных местах, собирались по условному сигналу в заранее обговоренном центре села. Вскоре довелось получить и боевое крещение.

...Теплая июльская ночь. Изредка кое-где послышится лай собак да скрип телеги возвращающегося с поля крестьянина. И опять первозданная тишина. Мне не спится. Я думаю о прожитом дне, о планах на будущее. Время уже около полуночи, и вдруг на площади, в центре села, раздается выстрел - хлесткий, противный. За ним еще выстрел, еще... Страха вроде нет, только противная дрожь где-то внутри мешает быстро схватить винтовку и броситься на звук выстрелов. Но вот револьвер уже за пазухой, патроны - в карманах, и с винтовкой в руках я выбегаю на улицу. Только устремился к центру, как тут же совсем рядом засвистели пули.

Вскоре выяснилось, что стрельбу в селе открыли бандиты, находившиеся на площади, у церкви. Они пытались ворваться в дом, где жил председатель райисполкома коммунист Шолом Рабинович. Замысел убить нашего товарища потерпел провал, подоспели мы, и налетчики скрылись. А Шолом Рабинович оказался жив и невредим.

В один из вечеров, когда в двух шагах ничего не было видно, на ликвидацию иващенковского отребья в Клишки прибыл вооруженный отряд под командованием Портного. К отряду присоединились коммунисты и комсомольцы нашего района, и трое суток шли поиски и перестрелки с бандой. Хорошо ориентируясь в родных краях, поддерживаемые кулаками, бандиты безнаказанно уходили от нас, казалось, были неуловимы. Как-то поздно вечером они появились даже в Клишках, подкараулили одного из коммунистов и выстрелами из обреза смертельно ранили его.

Вскоре, однако, шайка ушла из нашего района. Как стало известно, загнанная оперативным отрядом в болото, она была ликвидирована. Но отдельные группки, отколовшиеся от нее во время преследования, еще тревожили население глухих деревень, создавали немало помех органам советской власти, и мы были в постоянной готовности сразиться с бандитами.

Работа в Клишках стала переломным этапом в моей жизни. Здесь я учился у старого большевика Щербицкого строить новую жизнь, укреплять советскую власть на селе.

Здесь по его рекомендации в 1923 году вступил в ряды Коммунистической партии.

Щербицкий занимает особое место в моей жизни. Вот уже минуло шесть десятилетий с тревожной и боевой поры нашей молодости, но его светлый образ, душевная щедрость, ясное понимание великой цели коммунистов все эти годы остаются для меня живым примером служения народу.

* * *

Осенью по путевке комсомола и рекомендации секретаря райкома партии Щербицкого меня направили учиться на рабфак в город Шостку. Время было трудное. Разрушенное хозяйство страны требовало кадры рабочих и крестьян. И вот повсюду организовывалась широкая сеть учебных и культурно-просветительных учреждений: ликбезы, народные клубы, библиотеки. Люди тянулись к знаниям, которых они были лишены при царизме. Так в один из первых рабфаков на Украине поступил и автор этих строк.

Все наши рабфаковцы учились и работали. Два летних сезона я и мои товарищи М. Петров, П. Подлипайлин трудились на Пироговских лесопильных заводах в качестве колодовозов: на вагонетке вручную возили лесоматериал к пилораме. На заводе нас принимали охотно: кроме работы на производстве мы активно участвовали в общественной, культурно-просветительной жизни рабочего коллектива. Меня избрали секретарем заводского комитета, и я, помогая председателю завкома Медведеву, часто выступал в клубе перед молодыми рабочими на темы, рекомендованные партийным и комсомольским комитетами.

Но прошли три года учения. В 1926 году я, вчерашний студент, был избран секретарем Хильчинского райкома комсомола. Имея уже некоторый опыт комсомольской работы в Клишках, мне было гораздо легче справляться со своими обязанностями. Хильчинский райком в то время объединял несколько комсомольских ячеек-деревень: Кривоносовка, Мефедевка, Зноб-Новгородская, собственно Хильчичи, где на учете состояло более 120 человек. У меня было много по-настоящему боевых помощников. С пионерами района вел работу В. Збаровский, культурно-просветительный сектор возглавлял П. Палуда.

Пантелей Палуда заведовал почтовой службой района. Человек собранный, довольно грамотный, он вскоре вступил в партию. До конца своих дней Пантелей оставался непримиримым врагом несправедливости, нечестности, зазнайства, чванливости. В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы расстреляли партизана Палуду, пламенного, патриота социалистической Родины.

Збаровского к нам в Хильчичи направил уездный комитет комсомола. Он прибыл уже кандидатом в члены партии. За короткое время во всей округе узнали его и отар и млад. Словом, помощников - и по должности, и добровольных - у меня оказалось больше, чем я предполагал. На партактиве нашу работу хвалили, радовались успехам по вовлечению молодых людей в ряды Ленинского комсомола. Но огорчало нас всех старое: в Черниговском крае еще не перевелись вооруженные бандиты.

Как-то, помню, с секретарем райкома партии Кравчуком мы поехали в служебную командировку в Новгород-Северский. Зимний день короток. Не успели оглянуться, а солнце идет к закату. И в село Хильчичи мы возвращались поздно вечером. Наш путь лежал через реку Десну, далее - лесом - через деревню Фирино.

Отдохнувший в городе жеребец по кличке Гуляка бежит весело, игриво. Полозья легких саней скрипят на стылом, накатанном до блеска снегу. Мы знали, что в лесу, на пути нашего следования, иногда появлялись бандиты. Так что кроме пистолетов я и Кравчук взяли с собой на всякий случай еще и карабины.

Через скованную льдом Десну промчались благополучно. Впереди показался молодой сосняк. Приближаясь к перекрестку дорог, уже при свете месяца заметили, как наперерез нам бегут двое с карабинами в руках.

- Смотри, смотри, - тревожно говорит Кравчук, - наверное, бандюги!.. Приготовь карабины!