Михаил Аронов - Александр Галич: полная биография

— Ангелина Николаевна, у Александра Аркадьевича остались неизданные стихи. Может быть, вы…

— Нет. Он никогда не записывал… Все ушло с ним…» [1840]

10 апреля Галич написал послесловие к очередному сборнику своих стихов «Когда я вернусь», в который вошли произведения, написанные им с 1972 года. В этом послесловии Галич процитировал слова Сергея Эйзенштейна, адресованные его ученикам: «Каждый кадр вашего фильма вы должны снимать так, словно это самый последний кадр, который вы снимаете в жизни!» И добавил: «Не знаю, насколько справедлив этот завет для искусства кино, для поэзии — это закон» [1841]. Здесь же Галич сказал, что в глубине души надеется написать кое-что еще. И действительно, за то время, пока сборник находился в издательстве, он написал несколько новых стихотворений: «Сейчас жду выхода сборника “Когда вернусь” и уже жалею, так как за это время кое-что успел написать, что хотел бы включить, но поздно» [1842].

Книга вышла в издательстве «Посев» за неделю до смерти автора. На ее обложке изображен крест, который Галич сам выбрал для этого издания, еще не зная, что оно будет последним…

Бетаки говорит, что был свидетелем, как Галич в своем рабочем кабинете на радио «Свобода» получил первый авторский экземпляр сборника из рук директора «Посева» Льва Papa, специально приехавшего с этой целью из Франкфурта [1843]. Однако другой знакомый Галича, Артур Вернер, утверждает, что во Франкфурт ездил именно он и что еще за два дня до своей кончины Галич этой книги не видел: «В последний раз мы с Галичем разговаривали по телефону за два дня до его смерти. В издательстве “Посев” только что вышла его книга “Когда я вернусь”, и я, съездив во Франкфурт-на-Майне, взял не только сто экземпляров на раздачу советским людям, но и пятьдесят авторских экземпляров для Александра Аркадьевича.

— Ах, Арик! — сказал тогда Галич. — Я Вам завидую. Вы уже видели мою книгу, а я еще нет. Буду рад надписать ее для Вас и для Ваших клиентов”. (По моей просьбе он всегда надписывал полсотни книг “моим” морякам, шоферам и другим приятелям, которые везли антисоветскую литературу во все уголки Советского Союза.)» [1844].

К счастью, сохранился автограф Галича на этой книге за 10 декабря 1977 года, адресованный Владимиру и Татьяне Максимовым, из которого следует, что автор все же застал выход своей книги: «Дорогим моим Танюше и Володе! Эта книжечка написана в ту пору, когда мы уже были вместе, — стало быть, спасибо и вам за нее. Александр Галич. 10/XII 77. Париж» [1845]. Да и в редакционном некрологе журнала «Посев» было сказано про сборник «Когда я вернусь», что «за пять дней до смерти Александру Аркадьевичу передали первые его экземпляры» [1846].

В конце 1977 года вышло в свет еще одно издание со стихами Галича. Весной издательство «ИМКА-Пресс» подготовило к печати четырехтомник «Песни русских бардов», в который вошло 115 его стихотворений. Объявление о начале подписки извещало, что к этому собранию прилагаются «три серии по 10 часовых магнитофонных кассет каждая» и что сама подписка действительна до 1 сентября 1977 года [1847].

О реакции Галича рассказал сотрудник «ИМКА-Пресс» Владимир Аллой, на следующий год ставший директором издательства: «Наезжавший в Париж Володя Высоцкий очень радовался выходу Собрания — впервые и наиболее полно (более четырехсот песен) представившего его творчество. Ликовал и Александр Аркадьевич, после неудачи с посевовским диском потерявший надежду увидеть все свои песни изданными. Он сам выверял тексты (непоправимо уродуя верстку, поскольку вносил поправки гигантским фломастером), прослушивал записи, рассказывая при этом массу сопутствующих баек и веселясь, как ребенок» [1848].

Казалось бы, одна удача следует за другой, но именно на этом взлете все внезапно оборвалось.

15 декабря в 11 часов утра Галич пришел в парижскую редакцию «Свободы». Он должен был принимать участие в так называемой «летучке» — координационном собрании корреспондентов радиостанции. Но все присутствующие заметили, что он плохо выглядит, и директор бюро Виктор Ризер сказал ему: «Саша, вы что-то очень бледны сегодня. По-моему, вы устали. Идите домой и отдохните» [1849]. Галич подтвердил, что действительно неважно себя чувствует, но тут же обратился к Анатолию Шагиняну и Василию Бетаки, сообщив, что у него с собой есть одна песня, правда, это «пока только рефрены и мелодия к ненаписанным строфам еще не завершенного стихотворения, да и названия пока нет» [1850]. Галич сомневался, стоит ли записывать еще не оконченное произведение, однако коллеги все же уговорили его это сделать, а заодно и поздравить радиослушателей с Новым годом. Перед тем как приступить к записи, Галич предложил Бетаки сделать совместную получасовую передачу к 100-летию со дня смерти Николая Некрасова, которого очень любил. Договорились, что Бетаки придет к нему домой в три часа дня, чтобы уже непосредственно заняться этим проектом. Потом Бетаки ушел, и в студии остались Галич с Шагиняном.

Записывая свою новогоднюю передачу, Галич рассказал о том, как счастливо сложилась его жизнь в 1977 году: концерты, поездки, бесчисленные встречи с людьми, выход книги в «Посеве», а к концу года — бесценный подарок издательства «ИМКА-Пресс», выпустившего почти полное собрание его песен. Также Галич рассказал, что за три недели до этой новогодней передачи, во время Сахаровских слушаний в Риме, вместе с Владимиром Максимовым они гуляли в свободное время по городу и вспоминали Москву. И там они подумали, что Россия удивительно богата и щедра: если взять таблицу Менделеева, то можно сказать, что в России есть все элементы, за исключением одного — счастья; и очень хочется себе представить, чтобы чья-нибудь рука внесла в таблицу элементов это слово — «счастье», поскольку люди имеют на него право, так же как и на все остальные элементы этой таблицы… [1851]

Потом Галич поздравил своих слушателей с наступающим праздником: «С Новым годом, дорогие мои друзья!» — и завершил передачу, прочитав недавно написанное коротенькое стихотворение, которым — как становится теперь понятно задним числом — он фактически попрощался со слушателями: «Снеги белые, тучи низкие, / А капели с крыш всё хрустальнее… / Будьте ж счастливы, наши близкие, / Наши близкие, наши дальние. / Будьте ж счастливы!..»

Юлиан Панич записал рассказ Анатолия Шагиняна о том, что произошло дальше: «Галич неважно себя чувствовал, пришел в студию с гитарой 15 декабря 1977-го, сказал, что у него есть песня, “не очень по теме пригодная к новогодней передаче, но вот написалось”, и он бы “попробовал, хотя сегодня чувствует себя не в форме…”.

Анатолий приладил магнитофон, нажал кнопку “Запись”. Галич пропел песню, сказал, что это — “не то”, что “назавтра приедет, и тогда уж…”» [1852]