Михаил Аронов - Александр Галич: полная биография

Итак, в целом обстоятельства гибели Александра Галича достаточно ясны. Однако уточнить некоторые детали, а также роль, отведенную в этом деле полковнику КГБ Леониду Колосову, можно будет лишь после обнародования всех секретных документов: в первую очередь, из архивов ФСБ, СВР, Президентского архива (бывшего архива Политбюро ЦК КПСС), ДСТ и архива французской полиции, где хранится «дело Галича», засекреченное на пятьдесят лет.

В первом номере журнала «Посев» за 1978 год был напечатан редакционный некролог: «Отпевали Галича 22 декабря в переполненной русской церкви на рю Дарю. Присутствовали руководители, сотрудники и авторы “Континента”, “Русской мысли”, “Вестника РСХД”, журнала и издательства “Посев”, писатели, художники, общественные деятели, друзья и почитатели; многие прибыли из-за границы, например, из Швейцарии и даже из далекой Норвегии. Вдова Галича, Ангелина Николаевна, получила большое количество телеграмм, в том числе от А. Сахарова, Л. Копелева и от ссыльных А. Марченко и Л. Богораз» [2069].

Вот тексты присланных ими телеграмм: «Соболезнуем вместе с вами и с друзьями. Всей семьей скорбим об утрате дорогого Саши» (семья Сахаровых); «Разделяем горе утраты, соболезнуем коллегам и семье Александра Галича» (Лариса Богораз и Анатолий Марченко); «Оплакиваем дорогого Сашу со всеми вами. Обнимаем Нюшу. Больно. Горько» (Копелевы) [2070].

В знаменитый собор Александра Невского, расположенный на рю Дарю, в тот день пришли все три волны русской эмиграции, а это случалось довольно редко. Поминальная служба по Галичу началась в 13 часов 45 минут [2071]. Когда отпевание закончилось, закрытый гроб (его не открывали и во время службы — таков французский закон, введенный еще при Наполеоне) вынесли во двор и поставили рядом со ступеньками храма. Все присутствующие растерянно смотрели друг на друга. Майя Муравник вспоминает: «Нюшу держали под руки. Рядом стоял Володя Максимов с женой Таней. Я с ними поздоровалась, Володя никого не видел, закаменел. Кто-то рядом сказал: “Умер Галич, а Максимов убивается, словно сам умер”» [2072].

Сохранилось подробное описание этих похорон: «<���…> На отпевании в Александро-Невском Соборе в Париже храм был переполнен молящимися, друзьями, знакомыми и почитателями покойного. Служил митрофорный протоиерей Николай Оболенский в сослужении с о. Анатолием Раковичем, протодьяконом о. Михаилом Стороженко и диаконом о. Борисом Ждановым. Пел хор Е. Евеца.

В кратком слове о. Анатолий отметил главное в судьбе и личности покойного: он был одним из тех, о которых написано: “Блаженны изгнанные за правду…” В ограде храма, над гробом, выступил один из ближайших друзей поэта, Виктор Некрасов — проводить Галича собрались все три эмиграции, все его любили, хорошо умирать любимым. <���…> Друзьям Галича сообщили по телефону, что в Москве было отслужено несколько панихид по покойном» [2073].

Как рассказывает Валерий Лебедев, «на следующий день после его кончины сразу в двух московских театрах — на Таганке и в “Современнике” — в антрактах были устроены короткие митинги памяти Галича. Еще в одном театре — сатиры — 16 декабря после окончания спектакля был устроен поминальный вечер. Стихи Галича читал Александр Ширвиндт» [2074].

Но больше никаких вечеров памяти Галича не было — вплоть до 1987 года, когда в стране, наконец, стали происходить благотворные перемены.

Через два дня после похорон Владимир Максимов написал письмо Эрнсту Неизвестному, который с 1977 года жил в Нью-Йорке:

24.12.1977, Париж

Дорогой Эрнст!

Как ты, наверное, уже знаешь, погиб Саша Галич. Погиб нелепо, если вообще объяснимо. В связи с этим у меня к тебе есть просьба. Не мог бы ты найти решение его памятнику и воплотить это решение в материале? Разумеется, «Континент» оплатил бы работу, правда, в посильных для нас размерах. Сейчас мы начали сбор средств на такой памятник, а недостающую сумму мы покроем сами.

Что-то от тебя давно не было вестей. Как у тебя все? Напиши.

После этого деньги на памятник стали присылать со всего мира: израильское посольство во Франции, французское правительство, парижские эмигранты, американские сенаторы и бизнесмены, фонд Льва Толстого… Был даже один человек из Советского Союза, которого звали Эдуард Засохин (возможно, это был псевдоним) [2076]. Свою лепту в сбор средств внес и корреспондент «Русской мысли» Кирилл Померанцев: «Некоторые общественные организации и частные лица Русского зарубежья обратились ко мне с просьбой взять на себя труд по сбору пожертвований для надгробного памятника покойному поэту.

Принимая на себя эту обязанность, прошу направлять взносы по следующему адресу: С. Pomerantzeff, 17-bis, rue Erlanger. Paris 75016. France» [2077].

В результате идея Владимира Максимова была реализована 27 июня 1979 года, когда на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа состоялось открытие памятника Галичу [2078]: над надгробной плитой (прямоугольным куском черного мрамора с черной мраморной розой) появился большой черный крест. На плите к тому времени уже была выгравирована надпись: «Александр Аркадьевич ГАЛИЧ. 19.Х.1919 † 15.XII.1977. Alexandre GALITCH». А чуть ниже — изречение из Нового Завета в церковнославянском переводе: «Блажени изгнани правды ради», то есть: «Блаженны изгнанные за правду».

После кончины Галича большинство западных средств массовой информации стало уделять ему значительную часть своего времени, однако в Советском Союзе на официальном уровне долгое время публиковались лишь разгромные статьи и выпускались такие же разгромные фильмы. Поэтому поминали Галича в основном частным образом — как, например, Александр Мирзаян: «Кто-то слушал “Би-би-си”, и сказали [о смерти Галича]. Народ собрался в лаборатории, мы подняли поминальную чарочку за упокой души. На работе! У меня работа была хорошая — Институт теоретической и экспериментальной физики все-таки» [2079].

В годовщину смерти Галича на квартире его мамы Фанни Борисовны, которая жила на Малой Бронной, собралось человек пятьдесят отметить эту дату. Среди них были Александр Мирзаян, Владимир Бережков, Николай Каретников и другие.

Однако ни о каких публичных вечерах, а уж тем более об официальном признании Галича не могло быть и речи. Поэтому вечера проводились исключительно подпольно, да и они были сопряжены с серьезной опасностью, так как стукачи могли проникнуть повсюду.

В декабре 1977 года на квартире у Петра Старчика состоялся концерт памяти Галича, который упомянул диссидент Вячеслав Игрунов: «Галич только-только погиб, и буквально через день или два, самое большее — через несколько дней, у Петра Старчика состоялся вечер Александра Галича, где я и познакомился с Валерой Абрамкиным» [2080](последний был одним из создателей КСП, а с 1978 года — членом редколлегии самиздатовского альманаха «Поиски», за что в 1979 году ему дали шесть лет лагерей, а после освобождения — еще три года ссылки).