Михаил Аронов - Александр Галич: полная биография

— Видите ли, Николай Андреевич, мы бы хотели, чтобы ваша работа здесь протекала, так сказать, в самом тесном контакте с нами.

— С вами? — спросил я слегка настороженно и недружелюбно, так как принял его за этакого пожилого и преуспевающего члена коллегии адвокатов. — С кем — с вами?

Юрий Леонидович улыбнулся, быстро достал из кармана хорошо сшитого пиджака кожаную книжечку-удостоверение, раскрыл ее — и, делая вид, что не заметил, как у меня несколько дернулась голова, повторил:

— С нами, Николай Андреевич! Дело это запутанное и сложное, сам черт ногу сломит! А вы человек творческий, с эмоциями… Нет, нет, вы, упаси Бог, не подумайте, что мы собирались вам диктовать — как и о чем, писать… Просто, как я уже сказал, поработаем в тесном контакте, вы нам поможете, мы вам поможем» [377].

Вне всякого сомнения, Юрий Леонидович является большим кагэбэшным начальником. А своим прототипом он имеет начальника 5-го отдела УКГБ по Ленинградской области подполковника Юрия Ивановича Попова (впоследствии заместителя начальника ПГУ КГБ Крючкова), который выступал в роли консультанта Галича при написании им сценария «Государственный преступник». В РГАЛИ хранится машинописный вариант этого сценария [378]. На его титульном листе стоит дата «1 октября 1963 года» и следующий текст: «Александр ГАЛИЧ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК (“БЕЗНАДЕЖНОЕ ДЕЛО”). Приключенческая кино-повесть. Консультант — Ю. И. Попов. Режиссерская консультация — Н. В. Розанцева. Редакторы: Ю. П. Герман, Л. П. Иванова».

Заметим, что одним из редакторов сценария выступил режиссер Юрий Павлович Герман, для которого Галич написал свою первую песню «Леночка». И это косвенно подтверждает версию Валерия Гинзбурга о том, что Галич писал ее в поезде Москва — Ленинград, когда ехал на студию «Ленфильм» именно для работы над сценарием «Государственный преступник». В романе «Еще раз о чёрте» эта поездка в Ленинград представлена как поездка в Куйбышев, а сюжет о поимке фашистского карателя Золотицкого выведен как «показательный процесс — дело о хищении на мебельной фабрике». Вот там-то, в ленинградской гостинице, к Галичу, судя по всему, и подошел подполковник КГБ Юрий Попов и поставил его перед необходимостью осуществлять дальнейшую работу над сценарием «в самом тесном контакте» с их ведомством…

Кстати, в РГАЛИ хранится не только сценарий «Государственного преступника», но и дело этой картины [379]. И открывается это дело двухстраничным «Отзывом о сценарии А. Галича “Государственный преступник” (“Трудное дело”)», напечатанным тем же Юрием Поповым 28 сентября 1963 года: «Руководством Управления КГБ при СМ СССР по Ленинградской области мне было поручено консультировать киносценарий А. Галича “Государственный преступник” (первое название “Трудное дело”).

За время работы над сценарием автору неоднократно давались консультации и высказывались рекомендации о том, что нужно сделать, чтобы сценарий более полно отражал затронутую в нем тему о буднях чекистов, об их нелегкой работе по розыску и документации лиц, совершивших тяжкие преступления против советского народа.

Первый вариант указанного сценария обсуждался коллективом одного из оперативных подразделений Управления в присутствии автора сценария, будущего режиссера и редакторов киностудии “Ленфильм”.

Настоящий, третий вариант сценария, написанный с учетом ранее высказанных рекомендаций, в целом отвечает поднятой в нем теме и может служить хорошей основой для создания интересного и нужного, по нашему мнению, кинофильма о работе сотрудников КГБ на одном из участков их работы».

Любопытно, что в романе «Еще раз о чёрте» Зимин сам расшифровывает псевдоним автора повести «Именем Российской Федерации»: «Юрий Леонидович читает сочинение Хомича, и, надо полагать, ему не слишком придется ломать себе голову над вопросом — кто автор. <���…> Помню, что я пытался применить способ подстановки — я это он. Я прочел и понял. Что теперь? <���…> И тут я отвлекся, тут я прекратил игру в подстановку и задумался — а зачем я и впрямь, ради какого рожна сочинил это “Именем Российской Федерации”?»

В том смысле, что «ради какого рожна» он написал сценарий «Государственный преступник»… Теперь понятно, почему Зимин пишет о Хомиче в третьем лице, да еще с нескрываемой иронией и сарказмом. Если сотрудничество, которое предложил Зимину Юрий Леонидович, — это перелицованная история того, как КГБ заказал Галичу сценарий «Государственный преступник», то Галич, разделываясь с «Хомичем» (обратим внимание и на перекличку фамилий), разделывался со своим собственным «холуйским» прошлым. Причем уже во второй половине 60-х годов, когда в Доме творчества писателей в Малеевке демонстрировался «Государственный преступник», Галич перед началом показа очень волновался и все время говорил своим друзьям (среди которых были Рассадин, Аграновский и другие): «Ребята, ну вы очень строго не судите…» [380]А потом, когда посмотрели фильм, так же обеспокоенно спросил: «Ребята, скажите честно: там нет подлости?» А они ему так же честно ответили: «Успокойся, подлости нет. Фильм просто дерьмовый» [381]. Да и сам он впоследствии награждал этот фильм крайне нелицеприятными эпитетами: «отвратительный» [382]и даже «идиотский» [383].

В октябре 1964 года Галичу и всему творческому коллективу фильма была вручена специальная почетная грамота (диплом) КГБ: «Товарищу Галичу Александру Аркадьевичу, драматургу, — за сценарий фильма “Государственный преступник”. Председатель КГБ при Совете Министров СССР В. Семичастный» [384].

Известны некоторые интересные подробности вручения этого диплома. Профессор, доктор физико-математических наук Моисей Каганов приводит свой разговор с Галичем, состоявшийся во время одного из приездов в Москву польского писателя-фантаста Станислава Лема. Встречу с Лемом организовала у себя дома известная писательница Ариадна Громова, пригласившая еще человек десять — двенадцать других фантастов, а заодно и Галича (который был знаком с Лемом еще со времен его первого приезда в Москву в октябре 1965-го — тогда Галич пел для Лема на квартире писателя-фантаста Александра Мирера [385]). Встреча эта состоялась, по-видимому, в 1970 году, так как Каганов упоминает спетую Галичем песню «После вечеринки. Опыт печальной футурологии», датируемую этим временем: «В перерыве между песнями и застольными разговорами я разговорился с Галичем. Почему-то запомнилось, что стояли мы вдвоем около окна. Тогда ходил слух о разговоре Галича с председателем КГБ Семичастным. Вот я и попросил Александра Аркадиевича рассказать, как было дело. В вопросе я упомянул некую важную деталь разговора. Галич начал с того, что разговор был не с Семичастным, а с его заместителем. Упомянутую мною деталь подтвердил. Вот что он рассказал.