Роберт Джобсон - Уильям и Кейт. Love story

Уильям выбрал время, чтобы объяснить свой выбор в интервью, данном им за день до зачисления. Как он сам сказал, Эдинбург он вычеркнул из списка, потому что это слишком большой и беспокойный город. «Я люблю Шотландию, — продолжал Уильям. — Там просторно. Я люблю холмы и горы, и мне кажется, что в Сент-Эндрюсе силен настоящий сельский дух. Я никогда не жил у моря, так что надо же когда-нибудь попробовать. Надеюсь, там я познакомлюсь с хорошими людьми. Мне неважно, какого они происхождения».

Я уверен, что принц, как истинный сторонник равноправия, действительно говорил то, что думал, хотя и выбрал университет с самым высоким процентным соотношением студентов, прошедших частную подготовку.

Как бы Уильяму ни хотелось, чтобы его прибытие осталось незамеченным, все же его статус неизбежно требовал некоторых уступок. Он приехал на неделю позже после начала учебного года, решив пропустить «неделю новичков» — семь дней, когда новички только начинают привыкать к студенческой жизни и им разрешается не посещать занятия. Заодно он пропустил и шумные вечеринки с чрезмерным употреблением спиртного, которые обычно сопровождают эту неделю. Ему не хотелось, чтобы его отождествляли с такими эксцессами. «И это нечестно по отношению к другим студентам, — добавил он. — Кроме того, я думаю, что если и познакомлюсь с кем-нибудь на этих вечеринках, то через неделю, протрезвев, мы все равно перестанем быть друзьями. А так я получаю дополнительную неделю отдыха».

Это была хорошо отрепетированная речь, написанная специалистами по связям с общественностью из королевского дворца, с позитивным и оптимистичным настроем. Уильям произнес ее как надо, но не мог скрыть неизбежного напряжения, которому предстояло стать характерной чертой его студенческой жизни. Для большинства студентов «неделя новичка» — всего лишь повод беззаботно подурачиться, хотя о некоторых подробностях они впоследствии могут и пожалеть. Если где-нибудь всплывут фотографии, запечатлевшие неподобающее поведение, или дадут о себе знать сомнительные новые знакомства, то начинающим свою карьеру интеллектуалам это грозит разве что порицанием на собрании колледжа или гневом со стороны декана. Но как будущий король, пусть и желающий прикоснуться к «нормальной жизни», может посещать бары и шумные студенческие вечеринки без публичного обсуждения каждого его шага и без дискуссий, достойных рассмотрения в кабинете министров? Тогда как другие студенты беспокоились разве что о том, как бы власти колледжа не сообщили об их выходках родителям, Уильяму грозило порицание со стороны всей нации, перейди его веселье разумные границы. Он был обязан проявлять сдержанность и не терять бдительности при установлении новых знакомств.

Принц Чарльз тоже прекрасно это понимал, о чем и сообщил в своей напутственной речи сыну. Золотое правило, как он выразился, довольно просто: никаких наркотиков, никаких компрометирующих связей, никаких поцелуев на публике, никакого чрезмерного употребления спиртного и никаких попыток ускользнуть от бдительного ока охраны. Серьезным тоном Чарльз предупредил своего сына об опасности сомнительных знакомств с противоположным полом и о том, что последствия необдуманного шага могут иметь катастрофические последствия. Уильям был уже достаточно взрослым человеком, и о взаимоотношениях полов, «о пчелках и цветах», фигурально выражаясь, он уже узнал в Итонском колледже. Чарльзу оставалось только прочитать дополнительную лекцию о медовых ловушках. Каким бы недоступным ни казался принц в силу своего положения и как бы он ни делал вид, что интересуется исключительно учеными занятиями, для определенного типа девушек препятствием это не будет. Уильяму нужно оставаться настороже.

Уильям уже сказал в интервью перед поступлением в университет, что не сомневается в своей способности определять искренность намерений незнакомых ему людей: «Людей, которые пытаются воспользоваться мной и разжиться за мой счет, я узнаю сразу, и я быстро от них отделываюсь. Я не глупец». Скорее всего, таким же рассудительным он считал себя и в отношениях с женщинами. Кроме того, выслушивать советы Чарльза ему, вероятно, было не очень приятно еще и потому, что, как любой юноша на пороге зрелой жизни, он воспринимал отца как представителя совершенно другого поколения, не разбиравшегося в тонкостях современной жизни. Он был не первым и не последним молодым человеком, усердно кивавшим в разговоре с отцом, но про себя думавшим: «Это моя жизнь, и я буду поступать так, как мне захочется» или «Бедняга даже сам не понимает, о чем говорит».

Вероятно, принц Чарльз и сам испытывал смутное подозрение, что история его собственной жизни не вполне способствует тому, чтобы давать умные советы относительно женщин. К тому же он знал, что у его старшего сына нет особых проблем с девушками. В то время многие комментаторы и аналитики заявляли о его «стеснительности», но, как утверждали некоторые школьные товарищи Уильяма, эта черта только помогала ему привлекать внимание девочек. Во многих отношениях личина «Уильяма Робкого» была своего рода маской — весьма эффективным прикрытием для мальчика, уверенность которого в себе росла с каждым днем. Позже он настаивал на том, что никогда стеснительным не был, просто ему не нравилось фотографироваться, и что он просто опускал голову, чтобы люди его не узнали. В интервью на свой двадцать первый день рождения Уильям признался:

«Но это очень смешно. Меня называли стеснительным, потому что я слишком низко наклонял голову на публике. Но это вовсе не потому, что я стеснялся. Это было очень наивно. Я знаю, что это глупо и что все будут смеяться. Но мне казалось, что если на публике я буду держать голову низко, то меня не так часто будут фотографировать. А если меня не будут фотографировать, то и не будут так часто узнавать, и я смогу свободно заниматься своими делами. Но это, конечно, не сработало. Я просто хотел, чтобы меня не узнавали и чтобы я свободно выходил со своими друзьями и все такое. Так что все видели только мою макушку. Но обычно меня фотографировали, когда я смотрел вверх сквозь большую светлую челку. Это было очень глупо. Не то чтобы я вообще не хотел, чтобы меня никогда не узнавали и не фотографировали. Просто мне не очень нравится быть в центре внимания».

К сожалению, Уильям обречен на внимание из-за своего положения и происхождения. И это же положение и происхождение подготовили его к дальнейшим испытаниям. Первое, что усваивают ученики Итона, — это как раз уверенность в себе, если не сказать чрезмерная самоуверенность, и будущий король не был исключением.

Одна аристократическая леди, о романтических связях с Уильямом которой пресса также одно время говорила без всяких на то оснований, призналась мне, что в подростковом возрасте принц отличался «бегающими глазами». Он, например, делал вид, что полностью поглощен разговором с одной девочкой, а сам в это время осматривал помещение в поисках подходящих «звездочек». В среде любящих развлечения подростков, не знавших меры в поисках удовольствий и переходивших с одной вечеринки на другую, принц считался вполне своим. Он и сам понимал, что обладает притягательной силой, и, как сказала та же информантка, часто заговаривал с самой красивой девушкой, если ему подворачивалась такая возможность. В Итоне его часто можно было увидеть на кухнях, с бутылкой пива в руке и в окружении красивых девиц, в восхищении ловящих каждое его слово. Они никак не могли насмотреться на него, и это ему нравилось.