Роберт Джобсон - Уильям и Кейт. Love story

Озабоченность средств массовой информации матримониальными делами наследника трона — явление далеко не новое, как и повышенный интерес к ним со стороны широкой публики. Различаются только проявления этого феномена. В наши дни люди выражают свое мнение в проводимых журналистами опросах, а аналитики раскладывают их ответы на проценты. Когда Генрих VIII решил оставить свою первую жену, Екатерину Арагонскую, ради Анны Болейн (матери будущей королевы Елизаветы I), которую ожидала еще более незавидная участь, общественность была не такой продвинутой. Люди просто собрались на грязных улицах Лондона 29 мая 1533 года, чтобы поглазеть на пышную церемонию и посудачить о том, как им не нравится вся эта затея с разводом и еще более не нравится выбор невесты.

Конечно, король Генрих VIII мог жениться, разводиться и даже казнить своих жен, как ему заблагорассудится, чем и воспользовался (вообще-то казнены были только две из них: Анна Болейн и ее кузина Кэтрин Говард). Генрих был абсолютным монархом, которого мало заботило мнение толпы. В наши дни принц Уильям находится под постоянным наблюдением менее безропотной и иногда даже откровенно агрессивной толпы журналистов и публики, которая требует все новых и новых подробностей. Неудивительно, что нынешние представители королевского семейства до сих пор прибегают к некоторым методам своих менее щепетильных предков. В день бракосочетания принца Чарльза и Камиллы, например, были высказаны серьезные опасения, что поклонники покойной принцессы Дианы могут испортить торжество шумными выкриками протеста, и потому места в специально огороженной зоне на территории Виндзорского замка были предоставлены исключительно «благонадежным» социальным работникам и тем, кто симпатизировал новобрачным. Камеры также были расставлены в таких местах, чтобы на снимках принц и его новая супруга выходили лишь в окружении радостных лиц. Снаружи за их перемещением наблюдали многочисленные полицейские, как в форме, так и переодетые в гражданское. Единственного человека с плакатом, протестующего против Камиллы, вежливо попросили плакат опустить.

Принцу двадцать первого века приходится нащупывать чрезвычайно хрупкий баланс между своей публичной ролью и частной жизнью. Несмотря на все произошедшее, люди до сих пор ожидают, что их правители будут жениться по любви. Но это же означает, что выбор принца неизбежно будет становиться предметом обсуждений и споров.

Кроме того, общеизвестно, что любовь слепа и иногда выставляет глупцами даже самых разумных из нас. Уильяму все это прекрасно известно. Для обычного мужчины с улицы неудачная женитьба может закончиться головной болью и финансовыми проблемами, но для будущего короля она грозит возможностью пошатнуть основы существующего социального института. Следовательно, ему крайне важно сделать правильный выбор и найти себе как нельзя более подходящую невесту.

Наследник трона может собрать большие средства на благие дела и привлечь общее внимание к тому, что действительно дорого его сердцу. Кроме того, он, опять-таки, может попытаться внести некоторые перемены в разнообразные схемы и предприятия. Он может представлять свою страну за рубежом, поддерживать короля или королеву в различных начинаниях, обмениваться рукопожатиями, произносить трогательные речи и фотографироваться в окружении бедняков, президентов или влиятельных политиков. Но какой бы общественный резонанс он ни производил (принц Чарльз, например, выглядит чрезвычайно занятым человеком, которому постоянно нужно обмениваться письмами с членами парламента и выражать свои взгляды на такие вопросы, как органические и генетически модифицированные продукты питания, комплементарная медицина и состояние современной архитектуры), по сути, от него ожидают в первую очередь выбора подходящей пары и рождения наследника. В этом отношении он мало отличается от племенного жеребца на ферме, хотя и облачен в безупречно пошитый костюм с Сэвил-Роу.

Если кто и знает, насколько трудный выбор предстоял наследнику, как с общественной, так и с личной точки зрения, то это бабушка Уильяма, королева Елизавета II. Ей не нужно было ходить далеко за примерами того, как неправильный выбор может разрушить внешне прочное здание монархии, — достаточно вспомнить представителей двух предыдущих поколений ее семьи и одного последующего. Слишком часто в последние десятилетия неверный выбор давал обществу повод лишний раз позлословить о состоянии этого социального института и назвать его недемократическим пережитком прошлого.

Выбрать невесту и, возможно, будущую королеву — дело далеко не простое. Принцессы двадцать первого века слишком сильно отличаются от принцесс былых эпох. В прошлом людям приходилось подстраиваться под систему, прошедшую испытание временем. Принцы часто женились не по любви, а по политическим или династическим соображениям. Принц мог взять в жены дочь иноземного короля, чтобы заключить союз между государствами, или свою не слишком дальнюю родственницу, чтобы сохранить стабильность в королевстве. Оба супруга прекрасно понимали, какие на них возложены обязанности, а уж любовь была делом второстепенным, хотя, возможно, после длительной совместной жизни у них действительно могли зародиться какие-то чувства. Настоящую страсть принцы искали среди любовниц — обычно не слишком болтливых аристократок, часто уже замужних. В прежние времена владельцы газет, обычно сами бароны или графы, давали указание своим редакторам и репортерам не интересоваться внебрачными делами членов королевского семейства и не разглашать информацию о них, если вдруг она станет им известной.

В нашу эпоху газеты держатся на новостях о финансах и на сплетнях о сексуальных похождениях. Все былые договоренности о неразглашении не действуют и лишены всякого смысла. Все любовные дела представителей королевского семейства становятся всеобщим достоянием — по крайней мере, такова политика желтой прессы и так называемых таблоидов. Современному принцу, такому как Уильям, приходится очень тщательно учиться на ошибках своих предшественников. Кризис, который сопровождал отречение Эдуарда VIII в 1936 году и возвел на трон прапрадеда Уильяма, Георга VI, сотряс монархию до самого основания.

У британского королевского семейства нет традиции отречения, и не без оснований. В некоторых европейских странах, таких как Голландия, стареющий монарх может отречься от престола в пользу более молодого наследника. Но с юных лет Уильям усвоил, что британский трон переходит наследнику только после того, как действующий правитель скончается. Возможно, ребенком Уильяму и не хотелось представлять себе, что он когда-нибудь по долгу рождения будет вынужден взвалить на свои плечи такое тяжелое бремя, но ему потрудились объяснить, в чем заключаются его обязанности. Отречение Эдуарда VIII менее чем через год после восхождения на трон — исключительный случай в королевской истории Великобритании; некогда о чем-то подобном и помыслить не могли, и забыть об этом не могут до сих пор. Поколениям, которые всю или почти всю свою жизнь прожили при одной королеве, трудно представить, что значил для Эдуарда его отказ от права на трон.