Сергей Бобков - Как мы уходили из Анголы

Надо сказать, что в Луанду я влюбился сразу и по уши еще в той первой, далекой командировке, когда и бывал в столице разве что наездами. Влюбился, несмотря на грязь и вонь городских улиц, разбитые витрины, опрокинутые фонарные столбы, затопленные подвалы недостроенных небоскребов и водяные феерии, происходившие в самых неожиданных местах по причине изуродованного водопровода.

Город умирал под торжественные звуки партийных гимнов и военных маршей, и я, совсем еще юный младший лейтенант недавний выпускник курсов португальского языка при Военном институте, не знавший ни Оруэлла, ни Замятина, наблюдал, затаив дыхание, за рождением новой антиутопии на Юге Африки. Но вот в столице наступал вечер — и уже пахло не помойками, а акациями. Запрограммированные на долгие десятилетия фотореле зажигали огни реклам, город преображался, оживал до следующего утра, словно призрак.

И тогда, не слишком напрягая воображение, я видел Луанду другой — с вымытыми набережными, потоками сверкающих в неоновом зареве лимузинов, шикарными витринами магазинов Кардена и Тиссо, видел бесшумно входящие в зеркальную бухту пассажирские суперлайнеры, красивых женщин, сидящих у столиков открытых ресторанов и кафе, и мулатов в белых штанах.

Объективности ради не мешает заметить, что феномен разлагавшегося колониализма действовал гнетуще не только на меня, морально не созревшего переводчика, но и на закаленных коммунистов-ленинцев с полковничьими, а то и генеральскими погонами на плечах. Советские военные советники (СВС) разъезжали в силу своей сугубо интернациональной деятельности по всей Анголе и, к немалому своему удивлению, постигали ту очевидную истину, что проклятые колонизаторы вместо того, чтобы грабить и разорять порабощенную страну, напротив, ее благоустраивали. Возводили в самой девственной глуши чудные города и рабочие поселки с фешенебельными отелями с красивыми, не похожими друг на друга особняками, прокладывали сквозь непролазную сельву и дикую саванну первоклассные шоссейные дороги с безупречным покрытием, строили взлетно-посадочные полосы, приспособленные для приема самолетов различных типов.

Коль скоро я заговорил о таких таинственных категориях, как «интернациональная деятельность», то просто необходимо задержаться на содержании одной статьи, которую я прочел в газете «Красная звезда» года четыре назад. В той статье, отвечая на многочисленные вопросы читателей, заинтригованных завесой загадочности, окутывающей деятельность СВС за рубежом, уважаемый генерал из ГУКа [1] ГУК — Главное управление кадров Советской Армии. поведал в свете гласности о том, что, мол, для работы за границей в странах третьего мира отбираются самые лучшие и наиболее подготовленные специалисты из числа офицеров Советских Вооруженных Сил. И так далее в том же духе.

Насколько скрупулезно отбирали советников, я могу только догадываться, но наверняка знаю, что с партийностью там все в порядке и что в Анголу в результате попадали в большинстве своем люди случайные, не имевшие ни малейшего представления об истории, нравах, обычаях, языке страны пребывания, военно-политической обстановке и не вполне представлявшие, чем им, собственно, предстоит заниматься.

В контексте сказанного исключение традиционно составляли специалисты-техники, в основном прапорщики и младшие офицеры, круг обязанностей которых мало чем отличался от работ, выполняемых в Союзе Все же карданный вал — он и в Африке карданный, к тому же ребята просто привыкли вкалывать. Кстати, именно благодаря им, а не иным советникам, исхитрявшимся в течение всей командировки не выдать не одного дельного совета, в Анголе летали вертолеты, стреляли орудия, ездили танки и БТРы. Именно они и занимались делом, не только ремонтируя и обслуживая матчасть, но и обучая местный технический персонал. Советники же, если верить газетам вроде той же «Красной звезды» и руководящим документам, строили в НРА национальные вооруженные силы. Добавлю: по образу и подобию. И тут не обойтись без цифр и некоторых фактов.

Вплоть до победы «самой романтической революции XX века» в Португалии вооруженные силы метрополии в Анголе насчитывали приблизительно 40 тысяч человек и, имея в своем составе три полка, дислоцировавшихся в крупнейших городах (Луанда, Уамбо, Лубанго), и отдельные подразделения, включая специальные, фактически контролировали всю территорию страны. Управление ВС занимало небольшое трехэтажное здание в центре Луанды. Два помещения отводились соответственно ВМС и ВВС. В период наибольшего подъема партизанской войны, в начале 70-х годов, полностью обеспечивалась жизнедеятельность городов и промышленных центров, бесперебойно работала отлаженная до предела индустрия туризма. Но к апрелю 1974 года повстанческие отряды были заблокированы на Севере и Востоке, и МПЛА [2] МПЛА — Народное движение за освобождение Анголы. , едва пережившая два внутренних кризиса, оказалась на грани катастрофы.

Не менее печальным выглядело состояние ангольских вооруженных сил спустя 15 лет. Численность их достигла рекордной для развивающейся страны отметки — 130 тысяч человек, и, несмотря на высокую техническую оснащенность, они сохраняли крайне низкую боеспособность, удерживая под своим контролем едва ли 40 процентов территории. Командно-бюрократические структуры ФАПЛА [3] ФАПЛА — Народные вооруженные силы освобождения Анголы. разрослись настолько, что занимали более десятка зданий в столице. Пышным цветом расцвела невиданная даже на африканском континенте коррупция.

Не знаю, у кого как, а у меня сами собой приходят в голову некоторые аналогии. В принципе я допускаю ту мысль, что хотели построить совсем не то, но, видимо, не получилось, да и не могло получиться, коль создавалось, повторяю, по образу и подобию непобедимой и легендарной.

О советских военных советниках можно рассказывать долго. Встречались ли среди них компетентные, думающие офицеры? Конечно! Да только узок был круг этих людей. К сожалению, прочих насчитывалось значительно больше, и если первых объединял бесспорный авторитет среди ангольского военного командования, то вторых в гораздо большей степени волновало отношение вышестоящего советского командования, со всеми неизбежно вытекающими последствиями — экзотическими дарами и подношениями, банями и буйными застольями. К тому же все это происходило в обстановке относительной бесконтрольности.