Александр Пресняков - Над волнами Балтики

* * *

- Командир! Остров Гогланд по курсу.

Впереди, над обрезом кабины штурмана, виднелась всхолмленная длинная полоса.

Остров Гогланд двадцатикилометровой гористой грядой протянулся с юга на север, разделяя Финский залив на две части: западную и восточную. В восточной большие суда противника появляются редко. Наши штурмовики и пикировщики надежно перекрывают этот район. Зато в западной части фашисты чувствуют себя в безопасности. Днем туда мы летим впервые.

Довернув самолет левее, ведущий ложится на курс обхода острова с юга. Прижимаясь к воде, летим по касательной к берегу.

- И зачем под берег полезли? - волнуется Кошелев. - Сами себя обнаружить хотим. Там же у финнов посты наблюдения.

Не уяснив себе цели маневра ведущего, отвечаю как можно спокойнее:

- Аэродромов на Гогланде нет. А посты нас, наверное, давно обнаружили. На таких островах, как Нерва и Соммерс, их у финнов достаточно.

Успокаивая Кошелева, я в душе разделяю его волнение. Если фашисты обнаружат торпедоносцы, "мессершмитты" перехватят нас запросто. По южному берегу Финского залива аэродромов у них достаточно. Но командир, видно, тоже об этом думает. Он понимает цену внезапности...

Кончается остров на юге пологим мыском. Пролетев чуть мористее, огибаем его и берем курс на запад. Оборвавшись, береговая черта исчезает за самолетом. Теперь мы опять над безбрежной морской стихией.

Минуты тянутся медленно. На воде до самого горизонта не видно ни мачт, ни дымков. Где и когда повстречаем противника? Пока впереди только гладкие серые волны да одинокие белые чайки.

Внезапно ведущий качает машину с крыла на крыло. Это сигнал: "Разомкнись для атаки". Значит, он что-то увидел. Но где? Кошелев мечется по кабине. Он, как и я, ничего не видит.

Скорость гасится медленно, и так же медленно машина ведущего уходит вперед. Накренившись, Дроздов маневрирует вправо. Опять в поле зрения берег Гогланда. До него километров десять - двенадцать.

- Сторожевик и транспорт по курсу! - кричит исступленно Кошелев. Кажется, Дроздов атакует сторожевик. Доверни чуть правее, бросим по транспорту.

Только теперь я увидел фашистов. Сначала - транспорт, потом, чуть левее, - сторожевой корабль. Дистанция около четырех километров. Бурунного следа за ними нет. Может, увидим, когда подлетим поближе?

Отпустив ведущего метров на двести, разгоняю машину до скорости сбрасывания. Одновременно "щупаю" высоту. Волны мелькают под самолетом. Кажется, нужно немножечко выше. Пальцами плавно тяну за штурвал.

Двадцать пять по Толбухину. Это уж точно!

- Транспорт без хода. К нам правым бортом под семьдесят градусов. Целься по центру! - командует Кошелев.

Правильно, Петя. Теперь и я вижу, что транспорт не движется и борт нам подставил. Нужно точнее прицелиться и самолет провести как по струночке.

Борт сторожевого корабля окаймляется вспышками. Трассы снарядов и пуль устремляются к самолету Дроздова. Изменив высоту, он резким движением бросает машину левее.

- Дистанция два километра, - хрипит в наушниках голос Петра. - Подойдем к нему ближе.

- Самолет Бунимовича сзади, правее. Дистанция триста, - информирует Лукашов.

Значит, и Юрий решил бить по транспорту. Это совсем хорошо. Кто-то из нас попадет обязательно. Подлечу еще ближе, пока сторожевик отбивается от Дроздова.

Самолет командира окутан светящимся градом. Под ним снаряды и пули секут беспокойные быстрые волны, вскипают султанами белых сверкающих брызг. Взяв высоту, он летит как стрела, без маневра.

- Дистанция полтора. Приготовиться!

Голос Кошелева срывается от волнения. Нос самолета будто бы замер, нацеленный в центр, на надстройки транспорта. Высота - двадцать пять. Пальцы невольно вцепились в штурвал, зажали его как клещами, до хруста, до пота в ладонях. Ослабить, ослабить немедленно! Нужно спокойно и точно держать машину в режиме.

Ярко блеснув полированной сталью, торпеда Дроздова отделяется от фюзеляжа и исчезает в фонтане сверкающей пены. Сразу вскипает пузырь буруна. Затем на поверхности появляется ее след. Пузырчатая светло-зеленая нить, разрезая как бритвой сверкающий глянец воды, стремительно приближается к сторожевику.

Машина взмывает резким рывком.

- Бросил! - кричит в возбуждении Кошелев.

- Торпеда пошла! - вторит ему Лукашов.

Почти машинально энергичным движением бросаю свой самолет к самой воде, под трассы несущихся пуль и снарядов...

* * *

Преображенский жмет руку Дроздову и направляется к нам. Глаза сверкают задором.

- Молодцы! Одно слово - гвардейцы! Транспорт и сторожевик завалили. Капитан Бородавка, какое сегодня число?

- Тринадцатое июня, товарищ гвардии полковник.

- Значит, тринадцатое?

- Так точно.

- Вот вам и чертова дюжина! - хохочет Преображенский. - А говорят, она несчастливая.

- Правильно говорят, - улыбается гвардии полковой комиссар Оганезов. Несчастливая для фашистов.

...В нашем дворике ни души. Запах цветущей сирени дурманит уставшую голову. Спать почему-то не хочется. Сирень напомнила Ригу. Перед глазами тенистый Стрелковый парк, Бастионная горка. Там, в центре города, у ограды православного собора, в июне сирень расцветает душисто и буйно. Только она почему-то пышнее, кустистее здешней. Мысль возвращается к пережитому за день. А здорово сегодня получилось! Первое в жизни торпедирование и...

"16 июня. Перед Кронштадтом густая дымка. Свинцово-серой стеной перегородила она залив, словно отделяя его от суши. Нам обязательно нужно пробиться к островному аэродрому Бычье Поле. По данным воздушной разведки, к острову Гогланд подошли фашистские транспорты и стали на рейде бухты Сууркюля. Приказано нанести по ним торпедный удар во взаимодействии со штурмовиками, под прикрытием истребителей. Встреча и сбор назначены над Кронштадтом..."

Готовились тщательно. Шутка ли, первый совместный удар со знаменитыми "илами". Однако, когда получили сигнал на вылет, на самолете Дроздова не запустился мотор. Пришлось лететь парой: ведущий - я, Бунимович - ведомый.

Как нам мешает проклятая дымка! А видимость все понижается. Кругом потемнело, словно в вечерних сумерках.

- Не соберемся мы с ними в такую погоду, - сомневается Кошелев. - В самую пору одним прорываться. Может, махнем по прямой, мимо берега? Скажем, что дымка зайти помешала.

Прижав машину к самой воде, я решил обязательно выйти к Кронштадту. Сквозь дымку уже начинают проглядываться очертания берега. Еще немного терпения...

Чуть не цепляя за крыши кронштадтских домов, кое-как проскочили до аэродрома Бычье Поле. Над его границей Кошелев дает условный сигнал. Сразу со старта и от стоянок идут на взлет "илы" и истребители. Оторвавшись от земли, они моментально пристраиваются, образовав вместе с нами четкий красивый клин. Левее и выше меня, почти фронтом, приткнулись ступенчатой лесенкой серебристые тупоносые "ишачки" - истребители И-16. Правее, крыло в крыло с самолетом Бунимовича, встали массивные горбатые "илы".